Она поежилась от слова «прислуга», потому что никогда не считала Анджелу служанкой своего отца. Анджела Дойл была для Касси самым близким человеком после матери. Вот почему она была так опустошена, когда ее отец выгнал Анджелу и Эш.
Но Люку не нужно знать об этом. Притворяясь привилегированной избалованной принцессой, она почувствует себя сильнее. Зачем ему знать, что она искала любви людей, которым платили за то, чтобы они заботились о ней?
— У вас была прислуга, — сказал он и тихо выругался себе под нос. — Это оправдание тому, что ты не научилась базовым жизненным навыкам?
— Ну, я прекрасно выжила, не умея готовить, — ответила она.
— Ну да. — Его раздражало ее неумение. — А твоя мать? Разве она ничему тебя не научила?
— Нет. Мне было всего четыре года, когда она умерла.
Касси пожалела о том, что сказала, как только эти слова сорвались с ее губ. Глаза Люка потемнели. Он посмотрел на нее не с недоверием, не с гневом или страстью, а с жалостью.
— Тебе было тяжело, милочка.
Люк проявил к ней нежность впервые с тех пор, как прочел сообщение от Эш.
И, к ужасу Касси, от его слов сочувствия, произнесенных низким и ворчливым тоном, ее сердце замерло, и она затаила дыхание.
Она напряглась и с усилием вздохнула, когда вспомнила слова своего отца:
— Ты слабая, Кассандра, вот в чем проблема.
Она запрещала себе плакать перед Люком, твердя, что она просто устала и перенервничала.
— Вряд ли. Я ее даже не помню, — солгала она. — И вообще, ты говоришь как сексист. Почему мама была обязана учить меня готовить? — прибавила она, пытаясь вернуть себе хоть немного самоуважения и боевого настроя.
Такие люди, как Люк Бруссар, видели людскую слабость и использовали ее в своих целях.
Люк пожал плечами, но выражение его лица не изменилось. Его яркие зеленые глаза были по-прежнему затуманены.
— Тебя мог бы научить твой отец, — сказал он. — Я просто спросил, потому что моя мама научила меня готовить. Она всегда говорила, что мне нужно уметь приготовить гумбо, джамбалайю, этуфе из раков и блины.
— Я знаю только одно из этих блюд. — Касси немного успокоилась. Как бы она ни хотела противостоять Люку, ей никогда не удавалось выиграть в лобовой конфронтации.
Люк снова выругался. Пусть он презирает ее, но, по крайней мере, теперь ей не придется прикидываться кулинаром.
— Ну, нам надо что-нибудь поесть. Если хочешь, я покажу тебе, как готовить джамбалайю по рецепту моей мамы.
Касси почувствовала облегчение и изумление. Но потом она образумилась, потому что Люк все еще смотрел на нее с жалостью.
Он не предлагал ей перемирие — она отлично это понимала. Вполне возможно, он просто хочет продемонстрировать ей, какая она жалкая. Но почему-то ей не удалось заставить себя отказаться от его предложения.