– Все та же «зиппа»? – поинтересовался Никодимов, принимая от меня блестящую железку.
– Нет, Павел Кузьмич, – Я покачал головой. – Та совсем погнулась, проще было новую купить.
Старик перещелкнул пластинкой. На миг две половинки гравированного на нержавейке символа – печати огня – совместились, вспыхнув пламенными нитями, и так же быстро остыли, когда пружина вернула подвижную часть узора в прежнее, безопасное положение. Никодимов отнял от зажигалки очередную «беломорину» и с отвращением затянулся.
– Вот что, Валя, – бросил он. Я не обиделся – старик принадлежал к тем немногим, кому я позволяю называть себя фамильярно. – Бери ты, к шутам, эти материалы, и тащи, что тебе надо, на размножение. Только чтобы из отдела оригиналы не выносить. А то мало ли…
Я покивал. Все-таки копия, снятая магически – это одно, а замылить официальный документ – это только начальство может, власти, начальства и ангелы предержащие, а нас за это хорошо если увольняют. Хотя народ и без того распустился. Вон, при бывш. святом Иосифе основная мера наказания была – смертная казнь с последующими каторжными работами. И преступность, между прочим, падала неуклонно… но я отвлекаюсь.
– Хорошо, Павел Кузьмич, – ответил я. – Мне, в принципе, больше заключения и сводки нужны.
Зажигалку я вернул в карман. Дорогая вещь, по моей зарплате особенно. Правда, китайские поделки покупать дороже обойдется; в Поднебесной огнедышащих дракончиков рисуют теплостойкой краской на бамбуке – на десятый раз или краска сойдет, или бамбук прогорит. И теряются они, легкие, бесперечь. А «зиппо» берешь в руки – маешь, как говорят братья-славяне, вещь.
От Никодимова я выходил, сжимая в руках тощую стопку бумаг. Материалов оказалось до обидного немного – Невидимка, как я уже усвоил, ловко заметал следы. Правда, мысли мои в тот момент были заняты несколько иным. Если Парамонов сорвал с ветки свою спелую сенсацию где-то в полунезависимой Биармии, и одновременно с этим в первопрестольной вновь начинают бесноваться эльфийские террористы… нет ли тут связи?
Чем ближе я подходил к ближайшему порталу, тем больше мне казалось, что связь есть, да еще какая прочная, и от этой мысли меня трясло все сильнее. Эльфы Биармии – это вам не кавказские орки, несколько кланов которых по сю пору ведут нескончаемую партизанскую войну с федералами. У тех нет ничего, кроме кровожадной мстительности да шаманского колдовства, питаемого жертвоприношениями пленников. Обиды эльфов старше, а мудрость – древнее. Те из Перворожденных, кто так и не научился жить обок с недолговечными племенами, – по счастью, таких немного, – питают к нам демоническую ненависть, и ей же учат своих юнцов. А дивьи чары до сих пор почитаются среди сильнейших, несмотря на все успехи научного чародейства.