В один из вечеров мы с дедушкой (ох, как непривычно так его называть, да и язык не поворачивается, когда смотрю на это молодое для его возраста и практически без морщин лицо) остались наедине, и я смогла задать свой самый волнующий вопрос.
— Антар, а почему я всё-таки смогла пробудить магию, раз ты так хорошо её заблокировал? — осторожно проговорила, поглядывая на нового родственника, ещё пока опасаясь этого древнего вампира.
Он виновато отвёл глаза, потёр шею, явно до сих пор испытывая угрызения совести.
— Я предполагаю, что, во-первых, из-за твоей любви к Зарганиару. Ты хотела быть с ним, быть похожей на него, чтобы разделить жизнь. А кровь у тебя позволяет это сделать. Вот она и начала просыпаться.
— В таком случае, отношения в Витором тоже повлияли? — продолжила простую логическую цепочку, сопоставляя факты в голове.
Король вампиров стал понемногу расслабляться. Понимаю, что это не самая любимая его тема, но куда деваться от прошлого? Эти ошибки уже совершены и так много лет назад, что их не исправить. Лишь примириться с реальностью и постараться сейчас простить и себя и друг друга.
— Полагаю, что так, — слегка помедлив проговорил он, задумчиво почесав идеально выбритый подбородок. — И плюс ты оказалась там, где я никогда не думал, что можно вообще оказаться, — слегка виновато глянул на меня, как будто извиняясь за свою несдержанность в прошлом.
— Гиблые земли…
— Они самые, — мужчина тяжело вздохнул, устало потирая виски. — И не просто Гиблые земли, а ещё и прямо рядом с Источником. И не раз.
— Но при чём тут он? — изумлённо подняла брови, не понимая роль Источника.
— Источник хранит всю магию, пропускает её через себя. Твоя заблокированная кровь для него что-то неправильное и непригодное к нормальной жизни, а значит, это нужно исправить. — Антар пожал плечами. — Вот он и исправлял потихоньку, пока ты была неподалёку, а когда, наконец, ты была готова, снял блокировку полностью.
— Но почему этого не сделал ты сам? — я в упор посмотрела на родственника, пытаясь заметить нужные мне эмоции.
И увидела. Раскаяние и боль.
— Я не смог. Много раз пытался, когда понял, что натворил… — негромко проговорил он с тоской в голосе. — Но не смог.
Не смогла просто смотреть на страдания этого сильного мужчины, который не сломался под гнётом собственных ошибок и смерти любимой дочери, много лет знал, что я жива, и не мог приблизиться. Подошла к нему, села на подлокотник кресла, крепко обняла за шею.
— Я тебя прощаю за это. И, думаю, мама тоже тебя простила.
Антар благодарно улыбнулся, слегка сжимая мою ладошку в своей огромной с мозолями от оружия руке.