— Голодные… Они все голодные! — догадался Коля.— А папа не купил корма.
— Забыл, наверное.
— А если им хлеба накрошить?
— Они не едят хлеб. В садике видел? Их кормили такими красными червячками и сушёными микробами, — сказал Толя.
— Сам ты микроба сушёная! Это циклопы такие с ножками. Воспитательница говорила, Зинаида Алексеевна.
— Сам ты циклоп с ножками! — обиделся Толя.
— А ты… А ты… — от злости Коля начал заикаться, бросился в драку.
Покатились по полу. Сегодня Толя очутился сверху быстро. Но Коля вдруг ойкнул, лицо исказилось гримасой — пришлось его отпустить. Больной ведь! Коля сразу помчался из спальни.
Толя пошёл в кухню, сюда уже доносились со двора детские голоса. Выглянул в окно… Ух ты! Какие ворота пацаны соорудили из магазинных ящиков! Стёпа Мармышка горло дерёт, верховодит… Тоже в первый класс пойдёт. Он почти на полголовы выше Толи и Коли. Вот бы погонять с ними шайбу, ничего, что зимой ещё и не пахнет! Но мама не велела выходить.
Забрался Толя на окно, стал на цыпочки, чтобы форточка очутилась поближе к лицу.
— Эй! У нас хомяк и рыбки! У нас день рождения!
Услышали!.. Стёпа Мармышка опёрся на клюшку и закричал вверх:
— А какой но-омер… квартиры?..
— Пятьдесят!!! — снова привстал на цыпочки Толя.
Стёпа бросился в подъезд, за ним толпа детей, даже маленькая Танька из соседнего корпуса.
— Коля, спасайся! Гости бегут! — закричал Толя, спрыгнув с подоконника.
На лестнице уже звенели голоса, слышался топот.
ВЗРЫВ В КВАРТИРЕ
Толя открыл дверь, и его чуть не затоптали у порога. Большинство — почти незнакомые мальчишки, только Мармышка и ещё один, Андрейка, знакомые. А Стёпа стоял и всё давил клюшкой на кнопку звонка.
— Перестань! — дёрнул его Толя за рукав.
— Вы, значит, одни! — убеждённо сказал Стёпа, переступив порог. Толю с дороги отстранил, как что-то лишнее.
Последней взобралась на площадку Танька. Раскраснелась, еле дышит. Попросилась очень вежливо:
— Можно и мне на ваш день рождения? Только у меня нечего подарить… — показала она пустые ладошки и вздохнула.
— Заходи,—разрешил Толя. Ему понравилось, что она вспомнила о подарке, а из мальчишек никто даже не заикнулся об этом.
Дети уже толпились в кухне возле банки с хомяком. Но хомяка в ней не было, Гаврик сидел у Мармышки на груди.
— Лезь, лезь! — подталкивал Стёпа хомяка снизу. Но тот вцепился коготками в куртку и испуганно посматривал на пол. Видно было, как он дрожит и трясётся.
Толя снял хомяка, дал его подержать Таньке. Она обняла, словно окутала его ладошками, получилось уютное гнёздышко. Девочка вся светилась счастьем, и сам Толя смотрел на неё и радостно улыбался.