— Я бинт принесу! — побежал Толя в кухню, где висела аптечка.
— Подверни рукав! Быстренько! — командовала Таня.— У меня есть третий платочек, он чистый!
Коля, завывая, начал подворачивать. Из небольшой ранки сочилась кровь. Таня смело прижала к руке платочек. Только один раз хватило обернуть. Завязала узелок.
— Ложись в кровать, инвалид! — приказала она: — Градусник поставим… Есть градусник?
Толя принёс бинт и градусник.
— Вот, ставь под мышку… Я от градусника сразу поправляюсь.— Таня аккуратно укрыла Колины ноги одеялом.
Снова начали собирать битое стекло. Вскоре бинт понадобился уже самому Толе, да и Таньку надо было перевязать. Резали бинт на куски, мотали друг дружке на ладони, пальцы. Опять собирали… Опять бинтовали… Большие осколки стекла в ведро не помещались. Толя взмахивал ими — дзынь! — бил о пол. Осколки разлетались по всей квартире.
Когда раздался звонок, сразу не расслышали — так увлеклись работой. А когда услышали, Толя побледнел: «Ма-ама!»
— Ложись и ты! Оба лежите! Быстрее, вояки-бояки! Вы — больные! — выпалила Танька, как из пулёмета, и побежала открывать дверь.
— Ой, хорошо, что ты открыла… Не могу ключ вставить — руки дрожат… — послышался мамин голос.— А те хулиганы где?
— Здравствуйте, тётя Катя. Как вы поживаете, как ваше здоровье? — Голосок у Таньки такой нежный, такой приветливый.
— Здравствуй, здравствуй и ты! — послышался и папин голос.— А Толя и Коля где?
— У нас всё в чистом порядке… Они тяжело заболели…
— 0-ой… — начала умирать мама.
— Не-ет, им уже намного лучше! — поправилась Танька.— Дядя Михась, а у вас на работе землетрясение тоже было? Вас не встряхивало? А у нас так тряслось, так переворачивалось! Мы тут спасали, спасали все, позабинтовывались…
— Ну?! Землетрясение?! — переспрашивал папа, проходя в спальню.
Остановились в дверях — и он, и мама, и Танька. Толя и Коля застонали разными голосами, и мама сразу пошатнулась, ухватилась за дверь.
— Вы — живы?! — папа перешагнул через разбросанные книги прямо к Толе, а мама — к Коле.
— Торт был несвежий, отравились,— простонал Коля.
— И полки… От землетрясения… — Толя показал забинтованные руки, взывал о сочувствии.
И Коля показал обвязанную платком руку, а Танька — пальцы и ногу.
— Я этого не переживу! На двести рублей вреда! Да какие двести?! И только за один день… — мама уже лазала по книгам, ощупывала полки, папину кровать.
— Ничего… Могло быть и хуже,— вздохнул папа. Он один — ну и силач! — поднял полки. Пока поднимал, из них вывалилось ещё несколько книг и осколков.— Будем живы сами, то будут и сани,— папа начал сметать в кучу остатки стеклянной мелочи.