Казалось, с каждой секундой чаши весов тяжелеют, оттягиваются вниз под грузом человеческих жизней, и промедление заставляет принимать всё более трудные решения. Рискнуть теперь придётся не только собой. Ричард зло стиснул зубы. Биться до последнего и победить, Аарин? Такую ты пророчила мне судьбу, не так ли?
— Веронику, — начал он с хрипом в голосе, — увели силой, Леовин. И я сам, лично, отдал её в руки врага. Ты думаешь, я в силах так просто взять и вернуться в Аренхилл после этого? Зная, на что способны люди в столице. Леовин! — призвал он замолчавшую и на глазах слабеющую сестру к ответу. — Скажи мне, Левоин! Я… я могу так поступить?!
— Я не знаю, Ричард. Мой сын и муж в опасности!
Ричард с усилием прикрыл глаза. Малыш Маркус и Исидор дороги и ему безумно, но должен быть какой-то другой путь. Должен. Быть.
— Вероника тоже в опасности. Я не готов ее потерять. Не готов! Не так. Замок выстоит месяц. Я дойду до столицы и заставлю их прислать туда армию, любой ценой.
— Твое слово теперь немного для них значит. Они отослали тебя охранять границы, но, сдается мне, — прозорливо заметила Леовин, — с прошлого утра они охраняют и границы и с Пограничьем.
Ричард покачал головой, приподняв ладони.
— Хорошо, да, ты права, всё это выглядит весьма паршиво. Но… я найду Севиль. Когда-то она обещала ждать меня вечно. Я заставлю её помочь. — Ричард усмехнулся. — Скажи. Ты все еще уверена, что все должно было быть именно так?..
* * *
Я очнулась, когда моих губ коснулось что-то холодное. Почувствовала, как жёсткая ладонь приподняла голову, с трудом разлепила веки и увидела перед собой ослепительно блестящий край чаши.
— Пей.
Я послушно, не думая, сделала глоток — настолько пересохло всё во рту, как в пустыне. Похоже на простую воду. Как же вкусно!
Так, осталось понять, где я. Кто я. И кто этот человек с металлической чашей.
Сделав ещё пару глотков, я покатала живительную влагу во рту, проглотила и откинулась обратно без сил. Воспоминания возвращались картинка за картинкой. Ночь с Ричардом, разговор со светлой, привкус во рту, похищение и беспамятство. Мир слегка кружился и плыл, но я сделала усилие и повернула голову набок.
— Где… Ричард?
Мне не ответили.
Не буду верить, что он добровольно сдал меня этой высочайшей. Такого просто не может быть. Я закрыла глаза и вспомнила его утренний взгляд и бесконечное тепло при прощании. Как хитрый шпион, он мог бы это сделать. Но я больше верила своему сердцу — а в нём всё звучало предельно ясно и однозначно.