Она странно засмеялась.
– Увы-увы, – сказал я. – Никакой ошибки. Ты все сделала правильно. Я думал про тебя примерно так же, как ты про меня. Вроде бы другое, но в принципе совершенно то же самое. Ты презирала мой фальшивый, мой мишурный блеск, презирала ловкого нахватанного троечника, псевдоэрудита с притворным интеллектом. А я смотрел на тебя и с огромным уважением думал: «Вот хорошая девочка, которая к каждому курсу прилежно читает весь список обязательной литературы. И дополнительной тоже. Когда на лекции по логике профессор Горский с пиететом упомянул Альфреда Тарского, она пошла в библиотеку и взяла нужную книжку. Она непременно получит красный диплом. Дай ей бог удачи».
– Ну и слава богу, – покивала она. – Видишь, как все хорошо получилось.
– Вижу. И поговорили хорошо. Но последний вопрос у меня был совсем другой. Вовсе не про любовь!
– А какой?
– Вот какой. Тетя Лера на тебя не рассердилась?
– Бог мой, за что?
– Она же старалась. Задействовала, как нынче говорят, свой административный ресурс. Для тебя старалась! Чтобы любимая племянница была счастлива в браке с блестящим студентом. Да еще отбивши его у факультетской примы. А ты ее как бы отчасти подвела, нет?
– Чепуха! – сказала Таня. – Мы с ней потом просто посмеялись.
Слава богу, Таня не стала цепляться к моему вопросу про тетю Леру. Просто посмеялись? Вот и славно. Потому что с тетей – это уже совсем другая история. Может быть, как-нибудь расскажу. Если как следует научусь справляться с цензурой.
* * *
Вот здесь кончается рассказ моего приятеля.
Я мог ответить на него только цитатой из Анатоля Франса:
«Доктор умолк и закурил папиросу.
– Вы рассказали нам страшную историю, доктор! – сказал я, немного помолчав.
– Да, история страшная, но зато подлинная, – ответил он. – Я бы не отказался от рюмки коньяку».
* * *
Возвращаясь к статье в греческой газете 1974 года, повторю: избавление от диктатуры бывает болезненно – но необходимо. От цензуры – тоже; оно дает не только моральные плюсы, но и некое новое понимание, а также кое-какие дополнительные литературные возможности. Банально? Вот и славно. Мы не любим банальные истины за то, что они, как правило, верны.
Мощные методы
В середине семидесятых
Советская наука понесла тяжелую утрату – на сороковом году жизни скоропостижно скончалась выдающийся математик, действительный член Академии наук СССР, Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии Анна Андреевна Санчукова, и это печальное событие поразило сотрудников института, где она раньше работала. Но приходится с сожалением констатировать, что поразила их не столько безвременная кончина, сколько загадочный и непозволительно высокий взлет Санчуковой. Шутка ли – она ушла из института с незапланированной докторской, а теперь о ее смерти сообщили в программе «Время», между сообщением ТАСС и новостями спорта, и значит, о том, что умерла такая Санчукова, выдающийся математик и лауреат, узнали практически все, и в том числе нестарый еще профессор Прохоров. Он собирался выйти погулять с собакой и, уже одетый, задержался у телевизора, намереваясь узнать новости спорта и заодно прогноз погоды, а воспитанная собака стояла в прихожей, держа в зубах поводок с ошейником.