Они поцеловались на прощание, очень сильно, так что Костя задержался еще часа на полтора.
Костя приходил к Миле часто, но больше не оставался ночевать. В первый раз это получилось как-то само – просто оба заснули, вот и все. А дальше должно было прозвучать какое-то слово. То ли она должна была его пригласить, то ли он – попроситься.
Прошло месяца два, наверное. Оба молчали. «Гордость и предубеждение» – потом вспоминала Мила.
Но это потом. А тогда – Костя ходил-ходил и вдруг пропал на целую неделю. Что-то невнятное отвечал по телефону. «Я на семинаре», «У меня второй звонок идет», «Я в метро, я перезвоню» – но не перезванивал.
Вы правильно догадались!
Костя, в очередной раз вечером выйдя от Милы и в усталой тоске листая список контактов в своем мобильнике, – куда бы пойти выпить-поболтать, а может, и переночевать, – вдруг наткнулся на телефон Маруси Трубецкой – той, которая дала ему телефон Антонины Сергеевны Галибиной, но просила не упоминать ее имени. Почему не упоминать? Да потому, что она была внучкой актрисы Натальи Трубецкой – предпоследней галибинской жены.
* * *
«Боже, какой я идиот, болван, тетеря! – думал Костя, тем же манером лежа на диване, но уже с Марусей Трубецкой. – Сразу надо было, тут же позвонить и как бы отчитаться. „Спасибо, Маша дорогая! Был у Галибиной по твоей наводке. Поговорил. Тебя не выдал“. И к ней приехать, а не к этой выдерге!»
«Выдерга» – это по-барнаульски «стерва». Вот так злобно он подумал о бедной, некрасивой Миле Мошкиной.
А Маруся Трубецкая была хороша собой. Квартира у Маруси была собственная, а не съемная. Марусе понравился долгий секс – эх, знала бы она, почему он нынче вечером такой долгий… А главное – Маруся сразу сказала: «Я не хочу просто так. Мне нужны серьезные отношения». Костя красиво поклялся в серьезности своих намерений. Маруся ответила кратко: «Тогда перевози барахло».
Всего барахла у Кости было длинное пальто, рюкзачок с футболками и кедами под кроватью в общежитии – и, главное, заветный портфель, который стоял у Милы Мошкиной в платяном шкафу. Надо было его забирать.
* * *
Костя бегал по комнате, тряся портфелем, а Мила сидела в кресле в махровом халате, нагло надетом на голое тело.
– Откуда я знаю! – Она пожимала плечами. – Ты сдавал на хранение без описи!
– При чем тут опись! При чем тут хранение! – отчаянно кричал он. – Там была рукопись! Редчайшая! Ценнейшая!
– На армянском языке?
– Откуда знаешь? Ты лазала в мой портфель? Ты ее сперла?! – Костя замахал кулаками. Потом сел на стул и придвинулся к ней, заглянул в глаза: – Значит, ты воровка?