Она кивнула головой, выражая согласие.
Призрак, будто только этого и ждал: Нина и охнуть не успела, как ледяные пальцы схватили ее запястье, отчего болезненный холод, словно электрические разряды, прошел по всему телу, словно по венам, подобравшись к самому телу. У Нины перехватило дыхание.
«Кажется, сейчас я умру, — пронеслось в ее голове».
Сильная, неприятная тяжесть сдавила грудную клетку так, что было тяжело дышать, а потом вдруг все неприятные ощущения ушли.
Нина поняла, что оказалась там, куда пригласил ее призрак.
Приглашение призрака было неожиданным, а переход стремительным и не слишком приятным, а потому у Нины не было возможности представить мир, в который она переместилась. Тем не менее, девушка никак не ожидала, что это будет настоящий дворец: роскошный, просторный, с изысканным убранством, стиль которого сочетал в себе барокко и ампир — настоящий особняк в духе восемнадцатого — девятнадцатого веков.
Пол был устлан роскошным золотистого цвета ковром, украшенным тонкими, бледно-красными узорами, переплетающимися в замысловатый орнамент. Каждый узор был уникален и не похож на другие. Нина взглянула на свои ноги, обутые в не самые чистые сапоги, и ее щеки залила краска стыда.
— Скромненько, но со вкусом, — услышала она позади себя насмешливый голос. — Моя старшая сестра — Элиза, была, что называется, старой девой, а потому жила с нами. Элиза обожала вычурную Европу, и даже гостиную обставляла по последнему слову моды. Ее мало заботил тот факт, что последние годы мы были на грани разорения, и денег едва хватало на погашение долгов.
Нина обернулась, и ее глаза, против ее воли расширились в удивлении: перед ней стоял молодой человек лет двадцати, в наряде, соответствующему концу девятнадцатого столетия. Его темно-каштановые, слегка вьющиеся волосы, мягкими волнами спадали на лоб, а сзади чуть доставали до плеч. И хотя его фигура не отличалась мощью, тем не менее, в ней была особая стать. Возможно, юноша при жизни получил военное образование. Глаза молодого человека были глубокого темно-серого цвета с едва улавливаемой голубизной. Он был красив.
— Полагаю, в этом обличии я более привлекателен, — усмехнулся он.
«О, он явно при жизни был сластолюбцем и прекрасно знал себе цену, — с насмешкой и неприязнью подумала Нина — самолюбивых парней она на дух не переносила».
— Как тебя зовут? — спросила она, поняв, что они до сих пор не познакомились.
— Адам, — ответил призрак, сделав ударение на первую «а».
«Странное для того времени имя, — подумала Нина».
Словно услышав ее, Адам с усмешкой сказал: