— Как раз дела мне и наскучили, — пробормотал Лука, повернулся к Корделии и небрежно положил одну руку на подголовник, а другой легонько погладил ее светлые волосы, — потому что я мог бы придумать миллион лучших вещей, которым предпочел бы посвятить свое время. — Он помолчал, а затем провел пальцем по ее пухлой нижней губе и стал ласкать, пока Корделия не почувствовала себя на грани обморока. — Нет, правда, я только одним хотел бы заняться…
— И что же это?
Лука весело рассмеялся.
— А если я объясню по буквам, тебя это заведет? — Она с удовлетворением кивнула. — Нет, лучше покажу тебе, как только уложу в свою постель…
Корделия вытянулась на кровати и удовлетворенно вздохнула. Прошедшая неделя промчалась как ураган. Большую часть времени они провели в постели, остальное — в путешествиях. На следующий день после их поездки в Сиену Лука объявил, что намерен сдержать слово и хотя бы немного показать ей свою страну. У него были дела в Милане, кое-какие сделки, которые требовали его присутствия. Он нанял гида, и тот покажет Корделии город, а потом они поедут в его особняк на озере Комо, чтобы она узнала совсем другую местность, чем та, которую видела в окрестностях его тосканского дома.
Виноградники, конечно, тоже здесь были, но, кроме того, оливковые деревья, олеандры и пальмы, а также неохватные просторы, застроенные изысканными виллами среди садов, спускающихся к берегам озера.
— Итальянская аристократия в самом лучшем ее проявлении, — сухо сообщил ей Лука.
Она спросила, не находится ли его дом среди этих вилл, и он рассмеялся в ответ:
— Ну конечно. А ты ожидала иного?
Его тон был полон веселой иронии, но на самом деле, подумала Корделия, она не ожидала иного. Чем больше погружалась в его ослепительную привилегированную жизнь, тем больше сознавала непреодолимые различия между ними.
Она постоянно твердила себе, что если Лука мог отмахнуться от них, то и она тоже сможет.
— Я хочу, чтобы ты почувствовала себя в моей стране немного лучше к приезду твоего отца, — доверительно сообщил он, когда они садились в его частный самолет, который должен был отвезти их в Милан. — Я хочу, чтобы ты показала ему, что готова полюбить Италию, как люблю ее я. Я бы не хотел, чтобы он усомнился в правильности твоего поступка.
Все еще не остывшая после страстных любовных ласк, Корделия сочла это самым приятным, что Лука мог сказать, ведь, помимо ребенка, он также думал о ней и ее благополучии.
Милан был чудесным местом. А для того, кто никогда не бывал за границей, — просто завораживающим. Занятный, хоть и небольшой, он предлагал множество природных сокровищ, и Корделия внимательно слушала очаровательного молодого гида, который провел для нее головокружительную экскурсию по городу, начиная с Пьяцца-дель-Дуомо с ее грандиозным собором, а затем пригласил посмотреть картины старых мастеров, которые были знакомы Корделии по множеству книг, которые она буквально пожирала всю свою жизнь.