Он взывал к ее страстному желанию увидеть мир, старался открыть ей глаза на богатство, которое ждало ее и их ребенка, и самое смешное было то, что вместе с ней он увидел свою страну в несколько ином свете. По-другому взглянул на то, что всю жизнь считал само собой разумеющимся.
Он не мог предложить ей любовь, но был способен дать гораздо больше, получая и для себя все эти дополнительные бонусы.
— Это только верхушка айсберга, — пробормотал он, усаживаясь с ней рядом на краю огромной кровати. — Тебе еще предстоит увидеть великолепие Рима и Флоренции, хотя мы постараемся посетить эти два города, когда туристов станет меньше. А еще есть Ривьера…
Не в силах справиться с нахлынувшим возбуждением, он откинул одеяло, обнажив ее груди, большие, упругие, со спелыми розовыми, набухшими сосками, которые умоляли, чтобы их сосали.
— Да подожди же, — слабо вздохнула Корделия, откидываясь на подушку и инстинктивно выгибаясь, приближая обнаженную грудь к его рту. — У нас намечено сегодня много дел… Парусный спорт… О Лука… О да…
Он взял ее сосок в рот, посасывал и играл с ним языком, пока она, тяжело дыша, не задрожала от удовольствия, вытягиваясь на кровати.
— Что ты творишь со мной! — простонал Лука, вскакивая, чтобы снять рубашку дрожащими руками, в то время как его глаза испепеляли ее.
У него было много дел, и все же он не мог устоять перед притягательностью Корделии.
И не собирался жертвовать временем, которое мог провести с ней, а это означало, что работа должна была отойти на второй план. Да он и не мог сосредоточиться на чем-либо, кроме этой женщины.
Их любовные ласки были стремительными и жесткими, и он испытал оргазм такой силы, что лишился возможности дышать на несколько безумных мгновений. К черту работу, подумал он. Электронные письма подождут.
Он лег на спину и прикрыл глаза рукой, а Корделия устроилась возле него. Тепло разлилось по ее телу от ощущения его тяжелой руки на спине и плечах.
Она гладила ладонью его тело, скользкое от пота, и понимала, что влюблена в этого мужчину и именно поэтому согласилась выйти за него замуж, иначе никакие доводы ее не удержали бы.
Да, она позаботилась бы о том, чтобы он поддерживал контакт со своим ребенком, но никогда не смогла бы вынести жизни с нелюбимым.
Любопытство и безрассудная страсть толкнули ее на близость с ним, несмотря на все принципы, которых она всегда придерживалась, и постепенно, в течение тех трех недель, влюбилась в него.
За последние полторы недели эта любовь стала только глубже, потому что она видела в нем хорошего парня, несмотря на власть и богатство.