Отец не знал, что это за теория, но говорил, что предпочитали "людей с особой внешностью".
Только недавно я сам узнал из российской печати ("Независимое военное обозрение"), что в конце 1930-х имелась секретная инструкция Берия № 00134/13 "Об основных критериях при отборе кадров для прохождения службы в органах НКВД СССР". В одном из разделов этой инструкции говорилось:
"…Очень опасными в социальном плане по своей психогенетической сущности являются люди, произошедшие в результате смешанных браков. Для кадрового отбора важно отсекать в основном лиц, у которых присутствует еврейская кровь…"
Сталин и Берия не отставали от Гитлера и Геринга в применении расовой теории отбора.
Хотя у отца было много кровей, в основном, правда, русская и украинская, признали его, по всей видимости, "чистым арийцем" и сразу предложили служить в Москве. Здесь ему, молодому офицеру, приходилось стоять часовым у кабинета Берия. Отец рассказывал, как Лаврентий Павлович самолично жаловал офицеров охраны махоркой.
За год до начала войны отец служил в Одессе. У меня сохранились его фотографии того времени — он в военной форме с двумя шпалами на петлицах. Позже его направили в Межрегиональную разведшколу в Свердловске, после окончания которой он служил в Москве в военной контрразведке, в так называемом негласном составе, поэтому всегда ходил в штатском — в модном костюме-тройке.
В конце войны служил в Брянске, где организовывал борьбу с бандитизмом. Был ранен в рукопашной схватке во время какой-то операции. Уволился в запас в 1946 году, согласно официальной записи в военном билете — с должности заместителя командира батальона.
Отец не любил рассказывать о службе.
Раз только проговорился, что однажды его чуть было не отдали под трибунал. Случилось это после того, как отец написал рапорт с просьбой разрешить ему оформить брак с моей матерью, отец которой был иностранным подданным и, несмотря на все уговоры, наотрез отказывался принять советское гражданство.
Советским офицерам нельзя было тогда иметь иностранных родственников, не говоря уже о ближайших членах семьи. Это считалось чуть ли не изменой родине, поэтому отцу в просьбе отказали.
По словам отца, приехавший в его часть чин из госбезопасности просто сорвал с него погоны и пригрозил военным трибуналом, если он не прекратит общение с иностранцами. В те суровые времена за такие вещи могли и в шпионаже обвинить, и ещё под какую-нибудь расстрельную статью подвести.