Эрнст проснулся (он отдыхал после ночного дежурства) и сразу же начал связываться с островом Рудольфа. Нам передали радиограмму о том, что в арктическом выпуске «Последних известий по радио» выступят наши жены. Я удивился: как сможет выступить Володичка, ведь ее нет в Москве? Но оказывается, с нею связались по телефону, и она говорила из Кисловодска. Сообщила, что скоро выезжает в Москву, пожелала мне и браткам здоровья и успехов.
Выступали также жены Эрнста и Петра Петровича. Когда говорили жена и мать Ширшова, он был на дальней разведке. Петрович вернулся и очень сожалел, что не слышал голоса своей жены. Мы его успокоили: ведь это не в последний раз!
Я вступил в обязанности повара: теперь моя очередь дежурить на кухне. Нынче, как никогда, поздно обедали. Я приготовил какао, но никто не хотел его пить, даже наши «разведчики», как мы прозвали Женю и Петровича. Они обходили весь район, сделали на лыжах больше сорока километров.
Небо ясное и чистое. Уже показалось несколько звезд. Женя сделал астрономические определения, но обработать их не успел.
Мороз доходит до двадцати восьми градусов.
Третий час ночи. Чувствую себя немного усталым: поэтому не хочется писать дневник. Ложусь сейчас же спать.
2 октября
Проснулся одновременно с Ширшовым. Вдвоем пили чай. Потом к нам присоединился Женя. Он всегда ухитряется чаевничать дважды: с Эрнстом и с нами. Когда я шутливо сказал об этом Жене, он ответил:
— Люблю я, Дмитрич, чай: и горячит, и бодрости добавляет, что в наших условиях вовсе не вредно.
Теодорыч называет Федорова водохлебом.
Петрович опустил вертушку, а я приспособил ведро для таяния льда. В этом ведре мы будем подготовлять для себя воду на следующий день.
Вскоре Петрович вернулся и приступил к титрованию проб гидрологической станции.
Женя сообщил наши новые координаты: 85 градусов 28 минут северной широты и 3 градуса 58 минут западной долготы.
Уже третий день Женя сидит над обработкой материалов своих наблюдений по магнетизму. Он делает перерыв только в то время, когда нужно передать на остров Рудольфа очередную метеорологическую сводку. Женя уже самостоятельно работает по радио, дела у него идут хорошо, хотя и медленно. Радист Стромилов, принимающий на Рудольфе передачи Федорова, очевидно, здорово его за это ругает. Но не беда: важно, что кроме Эрнста у нас еще один полярник может, хотя и слабо, работать по радио. Во время своей радиовахты Женя заметно нервничает, особенно когда принимает радиограммы. Он но сидит на бидоне, как Эрнст, а стоит на коленях. Когда Женя работает ключом на передаче, весь его корпус и голова наклоняются, как у клюющей птицы; он четко, но с излишним напряжением выстукивает каждую точку и тире.