— Ты еще сильный, и притом жирный!
Я засмеялся и сказал:
— Если пропадет продовольствие, то первым съедим Веселого, а затем уже вы кушайте меня…
Кренкель включил Москву, и мы у себя в палатке услышали звуки Красной площади, «Интернационал» и бой часов Кремлевской башни, извещавший весь советский народ о том, что начинается новый, 1938 год, год новых больших успехов нашей великой Родины.
Я поздравил своих товарищей с Новым годом, мы спели «Интернационал», расцеловались и пожелали, чтобы 1938 год был таким же счастливым, как минувший.
Потом Женя вышел из палатки и сделал метеорологические наблюдения, а Теодорыч передал сводку на остров Рудольфа.
Наш новогодний ужин продолжался два часа. После этого мы долго не ложились спать, говорили о том, что скоро кончится полярная ночь, о том, что работа у нас пойдет еще быстрее. Ширшов боится темноты. Петрович объясняет, что он опасается не темноты, а… медведей, которые в темноте могут незаметно подойти и броситься на человека. Женя посоветовал Ширшову постоянно ходить с оружием: тогда страх перед темнотой исчезнет.
Теперь у Петровича еще больше проявляется непреодолимая страсть к оружию; он не расстается со своим наганом. Обычно, возвращаясь в жилую палатку после гидрологических работ, он по дороге стреляет вверх…
Мы легли спать, а Кренкель остался у радиоприемника и продолжал принимать поздравительные телеграммы со всех концов СССР. Сколько теплых, приятных слов мы получили!..
Спали лишь несколько часов. Эрнст разбудил всех к чаю.
Погода чудесная. Каждая звезда видна отчетливо, ясно.
У всех хорошее настроение. Впервые проводим общий обязательный выходной день. Так мы договорились еще накануне… Однако работа продолжается: мы все так привыкли к действию, что без дела жить не можем.
Я очистил базы от снега, осмотрел трещину, заправил лампы и прилег с книгой.
Женя сделал астрономическое определение: он говорит, что нас продолжает тащить на юг. Потом Женя ушел в свою обсерваторию, чтобы подготовить приборы к гравитационным наблюдениям.
За обедом выпили по две рюмки коньяку. Я достал из запасов огурцы. Они оказались мягкими, как тряпки; очевидно, сильно испортились. Но нам эти огурцы показались приятными и вкусными.
Долго слушали по радио новогодний концерт из Москвы.
У нас стало тепло: температура поднялась до шести градусов ниже нуля. Такой температуры у нас не было уже давно; можно даже… в трусах ходить, только сильная пурга мешает…
К вечеру подул сильный ветер, температура быстро снизилась до тридцати пяти градусов. От такой резкой перемены температуры лед трещит, все время кажется, что льдина под нами ломается.