Ширшов вскоре вернулся. За три часа он сделал станцию и измерил глубину моря: сто восемьдесят шесть метров. Наша льдина все еще поблизости от гренландского берега.
Вечером, когда я читал книгу, иней, образующийся на потолке палатки от нашего дыхания, обрушился на меня… Вся моя койка и спальный мешок промокли насквозь. Пришлось долго протирать вещи сухой тряпкой. Сверху уложил новую шкуру. Необходимо сделать у койки какой-нибудь водоотвод.
Женя продолжал обрабатывать материалы магнитных наблюдений.
13 января
Тишина в лагере нарушилась; всю ночь не давали покоя самые различные шумы: завывала пурга, свистел ветряк, заряжающий аккумуляторы, шелестели флаги, поднятые над станцией, издалека доносился треск ломавшихся льдин…
Женя старательно вычерчивает изломанную линию на карте нашего дрейфа. Мы несколько беспокоимся: эта карта у нас только до семьдесят седьмой параллели; судя по тому, как быстро продвигается льдина, нам придется вести записи без карты.
Нас уносит далеко на юг. Кто мог подумать, что льдину так далеко потянет?! В Москве, когда мы заказывали карты, нам говорили о том, чтобы готовить их с большим запасом. Тогда Женя, подумав, ответил: «Ну полагаю, что дальше восьмидесятого градуса мы не окажемся»… Однако жизнь вносит коренные поправки в наши планы и теоретические предположения.
Перед вечером нам сообщили о первом заседании сессии Верховного Совета СССР.
Получили приветствие от группы депутатов-летчиков: Героев Советского Союза Михаила Громова, Андрея Юмашева, Сергея Данилина, Георгия Байдукова. Полгода прошло с того времени, как они пролетали над местом нашего дрейфа…
Петр Петрович продолжал титровать гидрологическую станцию.
Женя составил телеграмму во Всесоюзный арктический институт о результатах магнитных наблюдений.
Ночью получили радиограмму от Народного комиссариата иностранных дел СССР о том, что норвежцы предложили свои услуги и указали продовольственные базы, находящиеся на берегу Гренландии, на случай сильного сжатия льдов, если нам придется покинуть нашу дрейфующую станцию.
Это любезно, но я убежден, что к помощи Норвегии и других стран нам прибегать не придется: в трудную минуту, если будет грозить опасность, Родина протянет нам свою могучую руку.
В палатке снова появилась вода. Вся влага почему-то скопляется у кроватей.
Метет пурга. У нас есть оригинальный показатель силы ветра: как только пурга усиливается, пес Веселый начинает жалобно визжать; ветер утихает — умолкает и Веселый.
Перед сном мы развесили рубахи и меховые сапоги на веревках у лампы. Это единственная возможность немного высушить промокшие меха. Однако сушить одежду и обувь надо с большой осторожностью: необходимо следить, чтобы ни одна капля воды не попала на ламповое стекло.