По-прежнему нет связи с островом Рудольфа.
Женя наладил антенну: ему нужно было услышать хотя бы одну радиостанцию, чтобы проверить хронометр. Потом он приступил к гравитационным наблюдениям. Провел три серии и прекратил, потому что приборы все время отмечают сильное колебание льдины.
Чувствую, что спокойное житье на льдине окончилось, начинаются тревожные дни, надо быть к ним готовыми. За свою жизнь мы видели немало опасного. Мы большевики, и надеюсь, что сумеем победить и стихию!
Я вылез из палатки, накормил Веселого, осторожно пополз по льдине проверять хозяйство… Лыжи отброшены в сторону, засыпаны снегом. Нарты опрокинуты и скрылись под сугробом. Нарты с походным и аварийным оборудованием покрыты снежным валом.
Позвал Петровича. Он вылез из палатки, и мы вместе пошли к трещине, чтобы узнать, в каком состоянии находится гидрологическая лебедка.
На всякий случай привязали себя друг к другу веревками, взяли лопаты и пешни.
На полпути Петрович заметил новую трещину. Трудно было только разобрать, как глубоко она проходит. Петя нагнулся и сказал:
— Очевидно, под влиянием ветра льдина лопнула.
Я сунул туда лопату — она провалилась. Дальше идти не было смысла, так как каждое мгновение мы могли оказаться отрезанными от лагеря. Пока мы стояли, вода начала пробиваться сквозь трещину и заливать обломок льдины. Скоро образовались разводья, и мы поняли, что путь к гидрологической палатке отрезан.
Вернулись обратно в лагерь.
Вскоре Петрович ушел проверить, не разошлась ли трещина у хозяйственного склада.
Я очищал нарты от снега. Ветер пробирался сквозь меховую рубашку, снег проникал во все поры… Больше получаса нельзя было оставаться на улице.
Сыграл с Кренкелем в шахматы.
Женя обрабатывал материалы гравитационных наблюдений.
Временами прислушиваемся. Нашу льдину часто толкает. Невольно смотрим на барометр. Пытаемся успокоить себя тем, что давление немного поднимается.
Толчки льдины настолько усилились, что осыпается снег с боков палатки. Такое впечатление, будто мы живем в каком-то мешке, который чья-то сильная и невидимая рука основательно встряхивает.
Спим по очереди; ладо быть все время начеку!
1 февраля
Я играл с Теодорычем в шахматы. К концу партии мы услышали сильный треск позади палатки. Решили не прекращать игры (мне казалось, что я все-таки выиграю). Когда выяснилось, что мое положение безнадежно, мы стали прислушиваться. Треск возрастал.
Я хотел пойти посмотреть, что происходит в лагере, но Эрнст сказал: «Не ходи, промочишь одежду… Я дежурный и сейчас туда отправлюсь…» Он тут же вышел, осмотрел все вокруг палатки, но ничего опасного не обнаружил.