Я готовил обед на примусе, но горелка плохая. Поэтому свое кулинарное дело я закончил на паяльной лампе… За обедом согрелись и успокоились, а то от холода всех трясло.
Как было условлено с «Таймыром», я зажег огонь: привязал ракету к железной трубе; Петрович пошел на самый высокий торос — наблюдать, когда «Таймыр» зажжет прожектор. Долго ждать не пришлось: на горизонте ярко вспыхнул огонь.
Нас слепил магний; ракета болталась на шнурке, привязанном к шесту; я крутил шест над головой, и яркое пламя, гудя, рассыпало потоки искр… «Таймыр» видел наши сигналы хорошо.
Так прошла первая световая беседа с первыми советскими людьми, пришедшими к нам на помощь.
Вечером слушали «Последние известия по радио». Мой отец и братья собираются приехать в Москву встречать меня. Долго пили чай и говорили о дальнейшей жизни на льдине. Настроение у всех за чаепитием было хорошее, бодрое.
Только здесь, на льдине, мы оценили особенную прелесть чая: пьем его по пять раз в день. Лишь он дает нам тепло.
Подул слабый ветер, сгущается туман.
13 февраля
В пять часов утра я разбудил Женю, и он принял от меня дежурство. Я забрался в спальный мешок, но долго не мог заснуть: здорово продрог. Как только согрелся, заснул.
Скоро проснулся; из мешка не хотелось вылезать, пил чай, лежа в мешке.
Мы зверски мерзнем. Решили: если «Таймыру» не удастся снять нас в конце этого месяца, обязательно утеплить жилье второй крышей. Кроме того, сделаем второй фартук у входа.
Кренкель не сидит в палатке, а все время разгуливает по льдине: согревается.
«Таймыр» уже нашел площадку для взлета самолетов. Летчики собираются в лунную ночь сделать воздушную разведку.
Кренкель подогрел обед.
Видимость улучшилась; мы снова увидели берега Гренландии. Очевидно, льдина еще приблизилась к ним.
Обсудили план нашего научного отчета после возвращения на материк.
Последние дни у нас преобладает праздничное настроение, так как живем без ветра, тихо.
Регулярно передаем метеорологические сводки.
14 февраля
Подул сильный ветер. Кренкелю пришлось укреплять крышу радиостанции и снежного домика. Я убирал вещи, которые лежали на снегу, привязывал их, как на палубе корабля перед штормом.
Вдвоем с Женей сделали астрономическое определение. В полдень мы знали наши новые координаты; за двое суток льдина прошла семнадцать миль.
Кренкель связался с «Таймыром». Там люди всю ночь работали, чистили аэродром, собирали самолет. Просят, чтобы мы подготовили аэродром и у себя.
Петрович, Женя и я уложили инструменты, впряглись в нарты и отправились на аэродром. В лагере остался один Теодорыч; ему поручено зажечь костер, чтобы летчик с «Таймыра» мог по дыму определить направление ветра.