Наш ледяной остров окружен каналом шириной от десяти до двадцати метров. Надо тщательно наблюдать за старыми и появляющимися новыми трещинами.
В жилой палатке мы устроили столик для хранения проб воды; здесь они не будут замерзать.
Женя сделал третий магнитный пункт и провел серию гравитационных наблюдений.
Здорово наказал нашего Веселого. Он заслужил: напрасно лает. Федоров вытащил из палатки прибор, а Веселый, как бешеный, разъярился. Думаю, что мой урок подействует на пса, и в полярную ночь он не будет зря гавкать.
17 июня
Наша снеговая кухня не выдержала тепла от примусов и… растаяла. Будем строить новую, используя парусину.
Пошел мокрый снег. Пришлось отправиться к базам и укрыть вещи.
Мы с Эрнстом слушали Диксон. Слышимость была вполне хорошей. Очень понравился международный обзор. Нас всех особенно интересует борьба испанского народа против контрреволюционных мятежников.
Вокруг жилой палатки намело большие сугробы, пришлось их расчищать. Сильно промокла гимнастерка. Вернулся в палатку сушиться. Может быть, пурга скоро утихнет.
Используя свободное время, сделал у койки маленький столик для всяких мелочей.
Федоров протянул провода к своей палатке, чтобы получать по ним сигналы хронометров, которые стоят на радиостанции. Ширшов забрал все пятьдесят бутылочек с пробами воды и отправился работать в лабораторию.
Я уже собирался спать; была половина первого ночи, когда пришел Кренкель и сообщил:
— Через два часа из Москвы в Америку вылетает Чкалов!
Душа радуется за него и его экипаж. Хочется, чтобы у ребят было все благополучно, чтобы они успешно совершили важное государственное дело.
После сообщения Эрнста я долго не мог заснуть.
Горячий будет завтра день!
18 июня
С острова Рудольфа нам сообщили, что Валерий Чкалов вылетел в четыре часа утра. Я договорился с Эрнстом, чтобы он лог спать, так как ему предстоит работать всю ночь. Отдохнув немного, Теодорыч сел за радио.
— Хорошо слышу работу радиостанции самолета Чкалова, — сказал он. — Скоро самолет будет подходить к Рудольфу.
Ребята занимаются своими делами: Петрович титрует, а Федоров делает суточную серию по гравитации.
Я не могу думать ни о чем другом, кроме этого невиданного перелета; мои мысли, как и мысли всех граждан нашей Родины, сейчас вместе с героическими летчиками, впервые в истории прокладывающими воздушный путь из Москвы в Америку через Северный полюс.
Но есть и свои, будничные заботы. Веселый опять наделал нам бед. Я достал жареного поросенка, разрезал его на куски и положил на открытом воздухе, чтобы проветрить, а Веселый набросился на поросятину и наелся так, что еле ноги передвигал. Мы решили его «оштрафовать»: трое суток не кормить.