– Михаил, прекрати!
Я чуть замешкался, обернувшись на него и тут мне в лицо прилетел приклад винтовки от четвёртого бойца. Яркая вспышка в мозгу и темнота.
Сознание на этот раз включилось сразу, словно кто-то щёлкнул тумблером "вкл". Ещё не открыв глаза я услышал смутно знакомые голоса.
– Как думаешь, он оклемается? – спросил молодой голос.
– Да кто ж его знает. Танька говорила, что у него сотрясение мозга было, а тут ещё прилетело. Семь дней уже в беспамятстве и сколько так пролежит непонятно. Одно хорошо, на допросы его не таскают.
– Это да, повезло. Эта сволочь Зимин ему не простит. До сих пор, гад, боком ходит. Здорово ему Мишка припечатал.
– Здорово то здорово, но что дальше будет?
– А хрен его знает, дядя Федя. Зимин может под любую статью подвести, а уж под контрреволюционную так запросто. Эх, жаль я не успел рапорт отправить. Там про все его делишки всё подробно описано, – молодой голос вздохнул, – Как там Танька? Волнуюсь я за неё.
– Не ты один волнуешься, – было слышно как старый вздохнул, – но думается мне, что её не арестовали. Иначе эта сволочь уже этим на нас давил бы.
В мозгу у меня что-то щёлкнуло от имени Татьяны и я вспомнил кто я и где я, вернее, в когда я. И голоса обрели свои имена. Во рту запершило и я захрипел сухим горлом.
– Ты погляди, очнулся, – с некоторым удивлением, но и с облегчением воскликнул Фёдор Тимофеевич, – Погодь-ка, парень, я тебе попить дам.
Моих губ коснулся край металлической кружки и я жадно глотнул живительную влагу. Ощущение наждачной бумаги в горле прошло и разгорающийся внутри пожар удалось унять.
– Давно мы здесь? – спросил я, утолив жажду.
– Да, почитай, неделю уж, – Фёдор Тимофеевич помог мне сесть, – нас то с Колькой каждый день на допросы тягают, всё бумаги подписать заставляют. Да только хрен вот им. Я басмачей не боялся, а эту сволоту и тем более не испугаюсь. А теперь и за тебя возьмутся. Так что даже и не знаешь, радоваться тому, что ты очнулся, или горевать. Эта сволота Зимин тебе житья не даст, замордует. Ты его так приложил, что он чуть калекой не стал. И где только так драться научился.
– В армии, в частях госбезопасности, – на автомате ответил я, думая о своём. То, что нынешнего начальника районного НКВД скоро арестуют я знал из рассказов дяди Коли, но вот когда это произошло, я не помнил, или, вернее, просто не знал. А человека превратить в кусок мяса много времени не надо. Блин, и стоило проваливаться в прошлое, чтобы закончить жизнь на тюремной шконке? Ведь все мои знания просто пропадут в пустую и история пойдёт по своей накатанной колее и дотянет состав под названием Советский Союз до крушения. Надо что-то придумать и любыми путями выбираться отсюда. На свободе я смогу дать о себе знать тому же Берии, а там пусть хоть в подвал закрывают. Во всяком случае я буду знать, что мои знания пошли на благо Родины. Конечно, хотелось бы погулять на свободе, пройтись по улочкам с Татьяной. Так, стоп! Татьяна! Что с ней?!