Манштейн, не взирая на гневные окрики из Берлина, попытался отойти, но угодил в гигантский Смоленский котёл, в котором его принялись методично утюжить с воздуха и дальнобойной артиллерией. А фронт тем временем продвинулся обратно до Минска. В итоге Манштейну не осталось никаких возможностей, кроме капитуляции. Танков у него уже не было, воздушный мост, который ему пообещал Гитлер, рухнул, так и не начавшись. В плен сдалось свыше 90 тысяч солдат и офицеров противника, включая самого Эриха фон Манштейна.
По покушению тоже появилась кое-какая ясность. Ещё до начала войны в число служащих Генерального штаба был внедрён некто капитан Соломин. Службу он нёс в хозяйственном отделе, отличаясь необычайной дотошностью и точностью. Был на хорошем счету у начальства и часто получал поощрения. Душой компании не был, но поддерживал ровные отношения со всеми, с кем пересекался по службе.
В тот день он явился на службу с увесистым портфелем и какое-то время просто стоял в фойе, словно кого-то ожидая. Увидев подъезжающую машину Сталина, он засунул руку в портфель и, видимо, привёл в действие механизм замедлителя взрывного устройства. После этого попросил у дежурного покараулить пару минут портфель, в котором, как он сказал, был подарок, а сам быстрым шагом поднялся на один пролёт по лестнице. Из окна, выходящего к подъезду, Соломин увидел, что Сталин стоит и разговаривает со мной и Будённым и понял, что взрыв произойдёт раньше, чем тот войдёт в дверь. Тогда Соломин бегом бросился обратно и, схватив портфель, попытался выбежать на улицу, но был задержан схватившим его за рукав дежурным. Взрыв прогремел в тот момент, когда Сталин только-только вошёл в помещение. Поражающими элементами, которыми было нашпиговано взрывное устройство, изрешетило всех находившихся в тот момент в фойе. Чудом уцелел сержант-связист, проверявший линию связи в коридоре. Он и рассказал, как всё было.
Кроме этого всплыло и ещё кое что Маленков, Микоян и Булганин попытались перехватить управление ГКО, а значит и власть в стране, воспользовавшись, как они думали, смертью Сталина. Они даже собрали что-то вроде своего заседания ГКО и попытались перетянуть на свою сторону Ворошилова и Председателя Госплана Вознесенского, но последним были посланы в далёкие дали, а первый сказался больным и отказался принимать участие в заседании. Лазарь Каганович, узнав о таких делах, тут же бросился к Молотову, как заместителю Сталина по ГКО и Берии и, тем самым, спас себя от гнева Хозяина. Нет, Сталин не стал никого отправлять в лагеря или расстреливать. Он просто вывел из состава ГКО Маленкова и Микояна и что-то мне подсказывало, что у последнего не получится как в моей истории "от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича". Ворошилов, дискредитировавший себя своим бездействием, сидел тише воды и ниже травы. Ему предстояла дальняя дорога на должность командующего Уральским военным округом.