– Иди.
Через несколько минут, вернувшись в комитет, Дайд махнул рукой пришедшему на работу секретарю выходного дня и, скрывшись в своем кабинете, набрал на браслете связи номер Бириона Вандауса.
– Доброе утро. – Проекция директора Императорского театра выглядела сонной и уставшей. – Чем обязан столь раннему звонку?
Раннему… да уже почти девять. Разве это рано?
– Бирион, я правильно помню, что в среду в театре состоится премьера спектакля «Сеть» по пьесе нашего с вами общего знакомого?
Вандаус понимающе хмыкнул.
– Да, и я все еще надеюсь, что на премьеру придут и этот общий знакомый, и император. Его величество пока не присылал официального ответа. Он ничего не говорил вам?
– Нет, но вы же знаете императора, он вечно занят. Думаю, с ответом он будет тянуть до последнего. Так вот, Бирион… Я тоже хотел быть в театре этим вечером, но боюсь, не получится. У вас ведь состоится финальная репетиция в ближайшее время?
– Конечно.
– Могу я поприсутствовать?
Вандаус мгновение колебался, и в его глазах Гектор увидел настороженность.
– Если вы обещаете, что не станете делиться ни с кем подробностями сюжета, – улыбнулся в конце концов директор театра, и его тараканьи усики чуть приподнялись. – Мы держим это в тайне.
– Разумеется, я буду нем как жаба, – заверил Бириона Дайд, погладив зеленую дознавательскую форму, и улыбка Вандауса стала шире.
– Что ж, тогда приходите к нам завтра. К пяти.
– Спасибо, – поблагодарил Гектор и, отключившись, выдохнул, откидываясь на спинку стула.
Если он и завтра ничего не найдет в этом демонском театре, его можно будет увольнять с должности главного дознавателя Альганны.
После возвращения из леса стало хуже. Родная обстановка дома, в котором они с отцом прожили три года, без него самого воспринималась как рука без пальцев, растение без корней и здание без крыши. Тайра казалась самой себе какой-то былинкой, которую носит по свету вместе с ветром и она не может найти свое место – все мечется и мечется, не зная и не умея останавливаться.
И перед Рианом было стыдно за накатившую возле озера слабость. Тайра использовала его, и на этот раз – совершенно бессовестным образом. Нельзя так себя вести с человеком, который искренне любит и беспокоится, нельзя! Риан заслуживает того, чтобы рядом находилась женщина, которая тоже будет любить его, а не как Тайра – просто цепляться, чтобы ее не сбило с ног и не унесло окончательно.
Но в груди одновременно с досадой на себя за недавний поступок горела жгучая обида на Гектора, и думать о дознавателе было не менее мучительно, чем об отце. По поводу ареста Моргана Тайра не злилась, понимала, что Гектор не мог иначе, но… почему он даже не пытается бороться за их отношения? Сказал про невесту – и все, будто бы ждет, что Тайра сама к нему на шею кинется. Но как она может?! Навязываться мужчине, если он сам не собирается ничего делать, более того, пообещал отцу ее не трогать! Она понимала, почему обещал. И эти мысли ей демонски не нравились. Пожалуй, они не нравились Тайре сильнее всего остального.