— То есть ввязались по самые уши, вы сказали? — Она улыбнулась и бросила в него снежок. — Вот и отлично!
Снежок оставил мокрое пятно на рукаве его куртки и упал на землю.
— Да, как мне кажется… — Его голос дрогнул, когда Винсент посмотрел Мине в глаза. — То есть… я имел в виду расследование.
Он ничего не знал о ее личной жизни, они виделись всего несколько раз. При этом Винсент ощущал присутствие Мины как нечто естественное, и это казалось ему странным. Даже когда Винсент не видел ее, она была с ним. Подспудно, что ли, как и все, без чего он не мог обойтись. Как циркулирующая в жилах кровь или воздух, которым он дышал, сам того не осознавая.
Винсент не мог припомнить ни одного такого случая, когда бы он так относился к новому в его жизни человеку. Скорее, напротив: проходили годы, прежде чем он пускал кого-то в свою жизнь. Но с Миной все вышло иначе. Винсент уже успел привыкнуть к ней. Она была… кровью в его жилах, о которой он не думал. И в этом, похоже, заключалась разница между менталистом и настоящим полицейским.
— Кстати, — сказал Винсент, — тот случай, который вы списали на самоубийство…
— Агнес Сеси?
— Да, она. У нее в теле ничего подозрительного не обнаружили? Я имею в виду вещества…
Мина так и застыла на месте.
— Меня с самого начала что-то смущало в этом материале, — пробормотала она. — И теперь я, кажется, знаю, что именно.
* * *
День выдался погожий. Светило солнце, и снег начинал таять.
Он любил хорошую погоду, но и дождь по-своему тоже. Особенно сразу после дождя, когда в воздухе пахнет свежестью. Как будто мама с папой только что застелили свежую постель. Он любил свежую постель. И маму с папой. И любил любить, потому что от этого в желудке разливается такое приятное тепло…
Знал он и что такое боли в желудке, и это было то, чего он совсем не любил. Правда, такое случалось с ним не так часто, но просто недомоганием дело никогда не ограничивалось. Оно непременно переходило в страшную, кошмарную боль.
Мама и папа говорили, что это оттого, что он сует в рот что попало. И он понимал, что родители правы, но уж очень любил пробовать на язык незнакомые предметы. Перекатывать их во рту было почти так же приятно, как и стрелять из рогатки. Не совсем так, конечно, но почти.
— Привет, Билли!
Он наклонился, чтобы погладить маленького кокер-спаниеля, которого встречал на улице каждый день. Собака радостно подпрыгнула и ткнулась носом ему в лицо. Почесав у Билли за ушами, мальчик поблагодарил его хозяйку, как делал это всегда, и продолжил свой путь к поляне в лесу.
Благодарить — это важно. Мама повторяет это, пожалуй, слишком часто, но ведь он так легко все забывает…