— Действительно, уникальными, — подтверждает Эрвье. — В Западной Сибири почти каждая пятая залежь оказывается крупной. И в каждой — по нескольку нефтяных пластов.
Мы и раньше слышали от специалистов, что за более чем вековую историю нефтяной промышленности впервые пришлось столкнуться с подобной аномалией.
— Заметьте, — обращается Эрвье к карте, — почти все открытые месторождения расположены по берегам рек или вблизи них. Может, тут какая-то необъяснимая связь нефти с реками? Нет! Никакой связи! Мы пока снимаем только «сливки». Находим нефть там, где можно к ней подступиться.
Конечно, говорить сейчас о низменности как о богатейшем нефтяном бассейне все равно что утверждать: Волга впадает в Каспийское море. Но ведь сибирская нефть имеет свою историю! «У нее нелегкая судьба», — заметил Эрвье. И он вспоминает академика И. М. Губкина. Этот ученый-коммунист еще в 1932 году на Уральской сессии АН СССР первый сказал: «Ищите нефть в Зауралье» — и призвал геологов начать исследования. Но где? Западная Сибирь велика. Она мало изучена и населена. Где же закладывать скважины? Шансы на успех были ничтожны. Бурили на восточных склонах Урала и на Ишиме, около Тюмени и на Ямале. А нефти не было. Зато у искателей появились недруги.
Нефтеразведчикам, как сказал Эрвье, долго не верили. Даже некоторые маститые ученые. Одни из духа противоречия. Другие пугались труднейших природных условий разведки среди необозримых болотистых и таежных просторов. Скептики и маловеры твердили одно: надо искать нефть в старых, известных уже районах.
— Конечно, вернее искать нефть там, где она уже есть. И все-таки истина в том, что всегда нужно искать новое. В Баку трудно найти «Второе Баку». Не верю, что и в Татарии можно открыть «вторую Татарию», вряд ли повторится «Ромашка»!
Были среди недругов сибирской нефти и такие, которых ничто не могло разубедить. Даже тогда, когда первые нефтяные караваны пошли по Иртышу, они продолжали упорствовать— злорадствовать при неудачах, препятствовать изыскателям.
— У нашей нефти, однако, было больше друзей, чем врагов. Те, кто работал в поле, верили — найдем. На том стояли твердо. И еще верил в нефть один человек — секретарь обкома партии Протозанов. Горный инженер по специальности, он понимал нас лучше, чем иные специалисты.
Нашу беседу прерывает заместитель начальника геоуправления. Он входит взволнованный и протягивает Эрвье бутылку, наполненную нефтью.
— Вот, прилетела с Ваха, с десятой буровой.
— Проба с нового месторождения, — поясняет Эрвье.
Он вынимает резиновую пробку, прикладывает ладонь к горлышку бутылки и резко опрокидывает ее. На ладони остается коричневое маслянистое пятно. Юрий Георгиевич долго и сосредоточенно растирает его. А мы следим за этой процедурой, не понимая, зачем собеседнику понадобилось пачкать руки.