Мы выходим за деревню и шагаем по краю пыльной дороги. И ждем, что он первый заговорит о том, как перемахнет через Иртыш железнодорожная колея, как ляжет она на низменное правобережье. А Игнаков спрашивает:
— Ну, как там Москва? Пять месяцев и восемь дней не был дома. И сколько еще тут придется быть, неизвестно.
Грешным делом, мы испугались, что у старшего инженера из столичного института начался приступ ностальгии. Однако опасения наши не подтверждаются. Видно, он просто рад случаю встретиться вдали от родного города с земляками. И уже через несколько минут говорит:
— Места здесь интересные. Вы слышали что-нибудь о Сузгунских юртах? Между прочим, совсем недавно так называлась эта деревня. А легенду об одной из жен хана Кучума, которая погибла здесь, знаете? Нет?! И о знаменитых сузгунских оружейниках— тоже?! Ну… Какие же вы тогда путешественники.
Нам приходится парировать шутливый упрек, ссылаясь на виновника всех наших бед — пустой чайник.
— Посмотрите на этот холм, — кивнул он влево, где на ровном месте высилась остроконечная, как шапка печенега, сопка, поросшая монументальными елями. — На всех наших картах она значится как Сузгунская сопка. Высота ее — семьдесят метров. По преданию, сопка возникла на том месте, где погребла себя и всю свою челядь прекрасная Сузгэ — одна из жен сибирского хана Кучума. Узнав о победе дружины Ермака и бегстве своего владыки, она в тот же миг приказала подрубить деревянные опоры, державшие заранее насыпанный над ее юртой холм. Не правда ли, это предание столь же прекрасно, как и надгробный холм?
Дорога не спеша возвращает нас к Иртышу, и мы успеваем дослушать рассказ земляка о здешних оружейниках, хотя, честно говоря, никак не верится поначалу, откуда в старину могли оказаться тут мастера, чьи ружья славились на всю Сибирь. Впрочем, не знает этого и наш спутник. Он только пересказывает то, что услышал сам от сузгунских стариков.
Оказывается, здесь, неподалеку от шумного в старину Тобольска, было немало промысловых селений. Жители иртышского правобережья занимались бондарным делом, выделкой лопат, вязанием рыболовных сетей. А вот Сузгунские юрты славились производством мушкетов, кремневых ружей, тесаков и шпаг. В начале нынешнего века делали и винтовки. Работали, правда, не круглый год. Только по заказам. Замки бельгийской марки покупали на Ирбитской ярмарке. Деревянные ложа выделывали кустари соседних деревень. Сами только сборкой оружия занимались. Однако с появлением тульских винтовок не стало спроса в Сибири на оружие сузгунского изготовления. А ныне нет уж и самих мастеров. Их наследники занялись рыбным промыслом.