– Сведения, предоставленные вами, подтвердились. Благодарим за службу. Можете возвратиться к исполнению своих обязанностей, – и закрыл папку. Зачем она ему нужна была?
Я сгреб вещи, рассовал по карманам.
– Разрешите идти?
– Идите.
Через минуту я был в приемной. Масюк сидел спиной к входу и что-то писал. Дверь кабинета Кирпоноса была открытой, он часто так делал, когда отходил куда-то ненадолго.
– Привет, Аркаша. А где мой вещмешок? А то я никак побриться не могу, хожу как дикобраз. Да и погладиться надо.
– Привет, – он встал, широко улыбнулся, шагнул мне навстречу. – А я с утра, как сводка прошла, что танки нашли, жду, когда тебя отпустят. Тут у нас после твоего ухода такое началось! Забегали как тараканы! Хрущев приехал, я думал, окна вылетит, так кричал. Что тут одни паникеры окопались, всех расстрелять надо и всякое такое, Ну, ты слышал, знаешь. А утром приехал, тихий, хоть и взволнованный, поздоровался, минут десять как уехал.
– Уехали и хорошо! – раздался густой бас из дверей приемной. Мы с Масюком оглянулись – это был Буденный. Ну прямо так, как изображают на картинке. Усы вразлет, густые брови…
– Здравствуйте, товарищ маршал Советского Союза! – поздоровался Аркаша. Я лишь приложит руку к фуражке, которую не успел снять.
– Здорово, богатыри! Михаил Петрович у себя?
– С минуты на минуту будет, – ответил Масюк. – Может, чаю?
– А давай!
Маршал уселся на место Аркаши, посмотрел на меня:
– А ты новенький здесь, да? Раньше другой был вроде, помоложе.
– Так точно, на этом месте службы недавно. Лейтенант Ювачев погиб.
– А фамилия твоя как? Раз служишь здесь, я тебя должен знать.
– Старший лейтенант Соловьев, товарищ маршал!
– О, так я про тебя слышал! Да ты сядь, что ты тянешься, как на параде? – Буденный показал на стул, на котором я перед этим сидел. – Это же ты узнал про поворот Гудериана?
– Я.
– Да уж… Но молодец, спасибо, выручил здорово, – он жестом остановил меня, готового сказать, что на моем месте мог оказаться любой. – Как представлю, что Хайнц Виильгельм фланги нам режет… В Ставке конечно, беготня теперь. На зато нам дают новые штурмовики ИЛ-2. Штурмовать колонны Гудериана. Слышал про такие?
– Нет, откуда, – мотнул я головой. Не хватало еще проколоться на том, чего сейчас почти никто не знает. Иначе я на такое подозрение попаду… Конечно, про то, что ИЛы по началу не очень прижились на фронте, я знал. Рассказывали знакомые пилоты. И технических наставлений не существовало, и сами самолеты с дефектами, и на первых порах там даже стрелка не было. Сам факт того, что в сорок первом за 10 вылетов давали Героя – уже говорит о многом. И только один его получил, за 13 вылетов. Потом потолок подняли до тридцати, но положение лучше не стало. Мало кто из летчиков дотягивал до тридцатого, юбилейного. На фронте слухи ходили, что один из полков за один день сразу 11 ИЛов потерял. Почти все, что перегнали из тыла. Так сказать, поставил рекорд. Потом то, уже в 42-м работу штурмовой авиации наладят. Дефекты поправят, пилотов выучат. Но сейчас…