Мотострелки еще постреливали, но редко, понимая, что расстояние слишком велико. Вдруг из дымовой завесы выскочила «тридцатьчетверка» и, резко остановившись, тут же выпалила в сторону оставшегося бронетранспортера. А потом, видимо, прицелившись, упокоили еще один железный гроб. Следующим выстрелом поймавшие кураж танкисты приложили пушку, остатки которой продолжал волочить тягач.
Но оставшиеся на ходу пять танков пятились к мосту, за ними тащился подбитый Т-2. Немцы просто так обиды не спускали, огрызались. «Тридцатьчетверка» не успела спрятаться за дым и схлопотала в лоб два снаряда подряд. Но, видать, особого вреда от этого не получила и наконец-то отъехала назад.
А как немцы выехали на мост, тут и я вступил. В спешке ни о какой дистанции они не думали, и я получил подарок аж из трех танков: две «тройки» и оставшаяся на ходу «двойка». Крутнул динамку, и под опорами моста глухо бумкнуло, поднялось облако пыли, а когда стало опять видно, то радости моей не было предела: на остатках моста чудом держался только одинокий легкий танк, да и тот сползал по перекошенному пролету. Эх, хорошо!
Тут и чудо-богатыри не подкачали. Прижатые к реке немцы продержались совсем недолго. Упорные, гады, в плен сдаваться никто не хотел. Или этого не заметили? Короче, положили всех. Ну, может, кто под шумок убежал, но вряд ли много.
Так что я встал, отряхнулся и почти прогулочным шагом выдвинулся к месту сбора. Там уже собрали убитых и раненых, а разведчики, или кто там за них, потрошили останки немцев.
Подойдя к группе бойцов, кучковавшихся возле убитых, я вдруг увидел лежащего на плащ-палатке Васю Харченко. Верх головы был прикрыт, а под ним расплылось кровавое пятно. Только его улыбка так и осталась на лице, будто говорила: «Ничего, зато мы выиграли».
– Что со старшим лейтенантом случилось? – спросил я у проходящего мимо Фомина. – Вон же его КВ стоит, почти целый и невредимый. Как так?
– Так уже после боя, немец раненый подстрелил.
Конотоп горел. Пылали южные окраины, столбом стояла пыль, смешанная с сажей. Гулко грохотала канонада, я увидел, что в воздухе тоже шел бой – звенья немецких бомбардировщиков беспрепятственно бомбили кварталы, рядом крутилась карусель из истребителей. Наших «соколов» не пускали и зажимали фашисты. Их было намного больше. Да уж, в танковой засаде – и то спокойнее было.
Я попрощавшись с попутчиками, отправился в штаб 21-й армии. Место для него, как по мне, было выбрано не очень удачное – в доме рядом с привокзальной площадью, куда немецкие бомбардировщики наведывались неоднократно.