Отдавать чудо техники в столицу наши ребята не хотели. Бытовало мнение, что хитрые москвичи прибор себе присвоят – и поминай как звали. Не то чтобы я был особый мастер интриг, но мои намеки на это дело просто упали на готовую к такому почву. Так что начни вдруг кто узнавать, кто такое мнение пустил гулять, вряд ли до меня докопаются.
Но всё же война – общее дело, и в столицу готовили, кроме уже ненужных умельцам немецких бумаг, чертежи, журнал испытаний и прочее добро. Пусть изучают передовой опыт и пытаются повторить! Что будет с танкеткой здесь, в городе, который скоро придется сдать немцу – о таком ребята, похоже, не думали. Просто увлеклись новой игрушкой и о плохом старались не вспоминать.
* * *
Разведчики приехали в штаб по каким-то своим делам. Что-то кому-то привозили, я подробностей не узнавал. Факт, что зацепились мы языками с их командиром, капитаном Фирсовым – он занес бумаги в приемную, мы там кивнули друг другу, а потом я увидел его как раз возле автомастерских, куда я нес ребятам котелок с чаем – погреть душу.
Он дождался, когда я выйду, и спросил:
– Значит, это вы танкетку привезли?
– Может, и так, – ответил я, даже не замедляя ход.
– А покажете? – капитан пошел рядом со мной.
– Так тут вроде не выставка достижений, – впрочем, я остановился. Капитан был достоин того, чтобы показать ему трофей. Вежливый, не полез нахрапом, дождался даже, пока я освобожусь. – Но посмотреть можно. Пойдемте.
Я развернулся и повел его к «Голиафу». Там ребята как раз гоняли его с нагрузкой. Посмотрели, Фирсов поцокал языком, послушал историю про то, как машинка попала в наши руки. Как-то незаметно я вернулся в рассказе еще немного назад во времени и выложил ему про Васю Харченко и про то, как эта история началась. Это когда мы с немцами ехали по одной дороге и они нас не тронули.
– А у нас буквально позавчера похожий случай был. Представляешь, пошли на задание. Темно, как у… короче, хоть глаз выколи. Вот. Решили пойти по линии железки: хоть что-то видно, всё быстрее получится. В передовое охранение никого не ставили – один хрен ничего не видно. И надо же, представляешь – лоб в лоб с нами немцы! И тоже по железке шуруют! Но – навстречу нам. Все наши посыпались под откос, фашисты – как по договору, по другую сторону полотна. А насыпь там – одно название, может, с метр высотой. И лежим мы, каждый со своими, сопим в дырочку. Шепотом перекличку сделали – наши все на месте. Вдруг с другой стороны немчики: «Генрих! Генрих!». Потеряли, значится, своего.
К нам подошел какой-то залетный водила, спросить закурить. Капитан замолчал, то ли от нежелания рассказывать при постороннем такую щепетильную историю, то ли дух перевести. Любитель чужого табачку уже пошел, а Фирсов всё молчал.