– Очень хорошо, товарищ лейтенант, – решил я сыграть простого дубоголового службиста, – дайте-ка еще раз посмотреть ваше предписание. А то, знаете, вещь секретная, мало ли что…
Чекист полез в карман и подал мне бумаги. Я только что губами не шевелил, когда читал. Пальцем по строчкам водил, это было. А он аж приплясывал от нетерпения. Таблеток авиаторских нажрался, что ли?
– Удостоверение в развернутом виде покажите еще раз, – нудным голосом потребовал я. Не знаю даже, чем он меня взбесил, что я решил на нем отыграться? Будто кто-то изнутри подзуживал: «Давай ещё». И после нервно сунутого мне чуть не под нос удостоверения, продолжил: – Вот по описи вам два пакета, – я вытащил из портфеля и передал лейтенанту большие конверты из плотной бумаги со всеми положенными причиндалами, – и мешок с печатями, пломбами и прочим. Всё у меня.
– А изделие? – сначала растерянно спросил фальшивый связист. – Где, мать твою, ящик с машиной?! – завопил он, перекрикивая гул моторов.
– Вы мою маму, товарищ лейтенант не трогайте. Она давно умерла и по возрасту вы никак…
– Да я вас… – зашипел чекист. – Ваньку мне тут валять? Арестую, сволочь! Ты у меня к концу недели на Колыме будешь! Вы там у себя в Киеве охренели совсем!
Всё то, чего опасались ребята, потрошившие «Голиафа», свершалось у меня на глазах. Понятное дело, после рапортов с описанием машинки кто-то в высоких кабинетах решил танкетку прикарманить и получить все почести. Видать и этому деятелю тоже орденок обещали, а тут облом вышел. Вот он и осерчал, бедолага.
Цирк прекратил Кирпонос, которому надоело меня ждать. Он сделал пару шагов от ожидавшей нас «эмки» и спросил, как это умеют одни только большие начальники: вроде и негромко, но так, чтобы все слышали и делали выводы. Желательно раньше, чем руководитель закончит говорить. Я так даже не пытался, всё равно не получится.
– Соловьев, вы там долго еще? Я вас что, ждать должен? Две бумажки отдать не в силах? Или это лейтенант нас задерживает?
Видать, до чекиста в пылу сражения за награду родины не до конца дошло, кого он заставляет ждать, и он проблеял, повернувшись к комфронта:
– Но вот… прибор… машина…, - при этом он старинным рыбацким жестом пытался показать, каким, по его мнению, должен быть недополученный ящик в ширину.
– Оставлена в Киеве моей властью, – закончил фразу Кирпонос. – Вопросы?
Интересно, это мне показалось, или чекист и вправду рванул с места так быстро, что на меня дунуло неизвестно откуда взявшимся свежим ветерком?
– Вот ты, Петя, как дитя малое? Зачем ты с этим хлыщом завелся? – выговаривал мне генерал, пока мы шли к машине. – Времени нет совсем, а они… – он расстроенно махнул рукой и полез на заднее сиденье.