Горящая тень (Пейвер) - страница 58

Мальчик встал и молча уставился на изможденного малыша. Тут что-то болезненно сжалось в груди. Львенок совсем один, и он слишком слаб, чтобы самому добывать себе пропитание.

– Так и быть, – нехотя буркнул Гилас.

Детеныш добежал до каменного карниза первым. Обнюхал папоротники, на которых Гилас спал, два раза повернулся вокруг своей оси, плюхнулся на подстилку и крепко уснул.

Во весь опор летя на колеснице к Микенам, Теламон ощутил прилив гордости. «Нет, мы не Вороны, – мысленно обратился он к Гиласу. – Мы Львы!»

Дорога такая широкая, что бок о бок могут проехать две колесницы сразу. Извиваясь, она взбирается вверх, к могучей цитадели на вершине холма. Позади высятся Горы. Микены – край, богатый золотом. Вот оно, самое сердце клана Короносов.

Теламон переехал через мост над оврагом. На другой стороне теснятся надгробные камни поверженных вождей. Впереди массивные ворота, наверху настенная роспись: грозные львы. Теламон сказал себе, что здесь ему самое место – и даже почти в это поверил.

С тех пор как он узнал, что Гилас остался жив, прошло лишь несколько дней. Но казалось, будто много лун. Сначала потрясение, а вслед за ним радость и непередаваемое облегчение. Оказывается, Теламон не виновен в смерти друга! Но все эти чувства быстро сменились растерянностью и болью. Выходит, зря Теламон горевал всю долгую зиму. Гилас и кефтийка с самого начала его дурачили.

У могил лошадь шарахнулась в сторону. Теламон сердито дернул за поводья. Мальчик вспомнил, как проливал слезы по другу, а Пирра стояла и смотрела. От стыда сквозь землю провалиться захотелось. Девчонка наверняка знала, что Гилас жив! Вот, наверное, радовались вдвоем, что обвели простака вокруг пальца. Должно быть, хохотали от души.

Трудно поверить, что Гилас способен на такое коварство. Но Пирра – другое дело. Эти проницательные черные глаза и бойкий взгляд, от которого ничего не ускользает. Тогда, на острове, кефтийка видела Теламона насквозь вместе со всеми его слабостями и страхами.

Лошадь опять шарахнулась, едва не выбросив Теламона из колесницы. Мальчик со злостью натянул поводья так, что конь вывернул голову. Упершись ногами в днище, Теламон заставил лошадь наматывать круги вокруг колесницы, снова и снова, пока животное не остановилось в изнеможении. Теламон подчинил его своей воле.

– То-то же, – буркнул сын вождя. – Теперь будешь знать, кто хозяин.

Когда колесница въезжала во двор, стражники у ворот торопливо отскочили в сторону. Бросив поводья рабу, Теламон зашагал к дверям.

За спиной раздавалось тяжелое дыхание лошади. Тут раб неодобрительно поцокал языком. Теламон резко развернулся.