Вот мой сын, подумал он. Попав, как и я, в ловушку межвременья, он блуждает по этому миру, ибо заблудшая душа остается таковой в любом возрасте. Ты постепенно становишься разумнее, порой даже кажется, что жить не так уж тяжело, но это обман, иллюзия, поскольку судьба всегда поджидает за углом. Всего лишь миг – и твоей матери уже нет, ты не узнаёшь отца в толпе, некому о тебе позаботиться. Ты в мире один-одинешенек, без инструкции по его применению. Твои уши заткнуты наушниками, которые рано или поздно у тебя отберут.
Обводя взглядом зал прилета, мальчик посмотрел в его сторону.
– Винни? – позвал Лео.
Винсент понял, что седовласый незнакомец обращается к нему. Снял наушники. Что-то во взгляде ребенка говорило о том, что Миа подготовила его к этой встрече.
– Винни? Это я, папа.
– What? – переспросил его сын. У него был характерный для переходного возраста трескучий голос. Он оказался более упитанным, чем Лео в его возрасте, – типичный ребенок, выросший между домом и парком.
– Your dad, – исправился Американец.
– Daddy? – встревоженно переспросил Винсент. Похоже, он разочаровался, увидев перед собой такого старика.
– Yep, man. Your daddy, – растерянно подтвердил Лео. – And mum? – Говорить по-английски было мучительно тяжело, он уже отвык от этого языка.
Винсент улыбнулся.
– Mum is…>[30] – протрещал он.
Автоматическая дверь снова зашуршала, Лео поднял глаза и увидел ее. С усталым видом она катила тележку с чемоданами и крутила головой, разыскивая сына в толпе. Время ее пощадило, только отшлифовало некогда округлые изгибы: заострился подбородок, вытянулась шея, похудели руки, резче обозначились скулы. Страдание вуалью легло на ее смуглую, лучащуюся светом фигурку.
Взгляд Мии встретился с взглядом мужа.
Оба почувствовали себя так, словно перенеслись на подмостки провинциального театрика и оказались внутри прозрачной сферы, которая отсекала шумы и удерживала на почтительном расстоянии людей, обращала их в неодушевленные предметы, приглушала и низводила до базовой палитры цвета. Это было похоже на предобморочное состояние, но они оставались в сознании, похоже на головокружение от хаотичного движения теней, но темнота их не поглощала.
Миа улыбнулась ему.
Лео улыбнулся в ответ. А парнишка между ними впервые за двенадцать лет понял, каково это – чувствовать себя заблудшей душой. Потому что в один миг он перестал ей быть.
* * *
– Он открывает глаза и осматривается. Поцелуи, шепот:
– Просыпайся, давай займемся любовью. Его жена выскальзывает из комнаты в коридор и прислушивается. Спит как убитый, говорит она. Возвращается, закрывает дверь и запирает ее на ключ.