Нас задержали. К эшелону прицепили несколько вагонов с медикаментами и больничным имуществом — командование собиралось развернуть в Верхнеудинске госпиталь и вывезти всех раненых туда.
И вот, наконец, Верхнеудинск. Здесь мы узнали горькую весть: Иркутск пал, на пути к Байкалу идут ожесточенные кровавые бои…
Я выдавал продукты группе красногвардейцев, когда прибежал посыльный — меня вызывали в штабной вагон.
В теплушке за импровизированным столом из ящиков сидели председатель Черемховского Совета Коржнев, его заместители Зельник и Гурьянов и какой-то неизвестный мне человек. Кругом стола теснились красногвардейцы.
— Садись, — сказал Коржнев. — Товарищи, всех, кроме членов Совета, прошу выйти. Секретное заседание…
— Ты на товарища с подозрением не смотри, — хмуро проговорил Коржнев, когда все лишние вышли, — это связист между фронтом Лазо и Москвой. Мы тебя позвали по очень важному вопросу: ты знаешь, что из Черемховского района выехали почти все коммунисты. Остались только Белов и Попова. А там нужны люди для непосредственной работы на копях, опытные подпольщики. К тому же товарища Белова… — голос Коржнева дрогнул, он не договорил. — Да. В первый же день, в нашем новом садике за Андреевским рудником… Вот. — Он побарабанил пальцами по ящику, сумрачно оглядел нас. — Отчасти сам виноват. Неосторожно поступил. Ведь наказывал ему Лазо уйти на первые дни. Не послушался. Только чехи пришли, а он по городу бродит. Ну, и… — Коржнев махнул рукой. — Вот товарищ, — он кивнул на связиста, — говорит, что мы сделали ошибку, когда оставили Белова. У него нет опыта подпольной работы. Надо было командировать заядлого нелегальщика. Мы подумали и остановились на тебе. — Коржнев поскреб давно не бритую щеку. — Товарищу рассказали про тебя, он одобряет. Советовались и с товарищем Лазо. Он тоже за тебя. Как ты сам на это смотришь? — И, словно боясь не досказать что-то важное, от чего зависит мое решение, торопливо проговорил: — Конечно, сейчас подполье потяжелее царского. Все-таки тогда время было, чтобы вывернуться: следствие, суд, долгое сидение. А нынче никаких церемоний. Схватили — и конец.
— Что я могу сказать? Я с юности солдат партии. Надо — значит надо.
— Ну, значит, договорились, — просто и буднично произнес связист. — Сегодня же доставим тебя на дрезине до наших позиций. Ночью перейдешь фронт. К утру надо быть далеко за фронтом. Оружие брать не советую: задержат — погубит оно тебя сразу. Мешка не надо, продукты по карманам, чтоб не подумали, что идешь издалека. Да что я объясняю — лучше меня все это знаешь…