— Гарри, ради Бога, будьте благоразумны! Я не могу оставаться здесь одна долгими днями и ночами в ожидании вашего посещения или звонка. Я так часто чувствую себя одинокой и заброшенной! Если бы не добрые друзья, я бы сошла с ума! Их немного, большинство из них женаты: это семейные пары или мои бывшие коллеги. Все — очень милые люди…
Он перебил ее, боясь окончательно рассердить.
— Естественно… я не прав, я это знаю… Но мысль о том, что кто-то другой смеет к вам прикоснуться…
— Нет никого другого, Гарри, дорогой! Если вы мне не верите теперь, то уже не поверите никогда.
Она подняла к нему лицо, и он забыл всю свою ревность и все свои подозрения, когда она поцеловала его горячо и страстно.
Он покинул коттедж Сильвии чуть позже полуночи и направился в Вест Энд, следуя тем же маршрутом, но в обратном порядке.
Он выпил стаканчик в своем клубе, вышел спустя полчаса через другую дверь, взял такси и велел отвезти себя домой на Лаундс-сквер.
Ригби, старый метрдотель, служащий у Рикаров больше сорока лет, вышел навстречу, волоча ноги, чтобы принять у него пальто и шляпу.
Рикар посмотрел на лицо старика, худое, с обтянутыми скулами, с выцветшими, но еще живыми глазами.
— Вам не следовало меня ждать, Ригби.
— Мне не требуется много сна, сэр. Я предпочитаю знать, что все вернулись. Мистер Саймон звонил, он задерживается. Я понял так, что он идет на какой-то прием.
Рикар улыбнулся и покачал головой.
— Этот парень жжет свечу с обоих концов, Ригби. До рассвета можете его не ждать. Принесите мне виски в туалетную комнату и идите отдыхать.
— Хорошо, сэр. Миссис Рикар ушла в свою спальню, как всегда рано.
Рикар стал подниматься по широкой лестнице в свою комнату на втором этаже.
В холле с мраморным полом, покрытым ковром, было почти темно. Лица на семейных портретах, которые украшали стены, казались живыми, благодаря отблескам света от лестничных светильников.
Когда Рикар проходил мимо спальни жены, она его окликнула. Было около часа ночи. Обычно, в это время она уже спала.
Сидя в постели, в розовой кофточке, накинутой поверх ночной сорочки, она держала перед собой книгу.
Когда он вошел, жена подняла на него глаза поверх очков в темной роговой оправе.
В молодости она была изумительно хороша, с белокурыми длинными волосами, густыми и шелковистыми, нежным цветом лица и огромными голубыми глазами. Она сохранила тонкие черты лица, мягкий голос, но тяжелая болезнь истощила ее силы, и она выглядела теперь старше своих лет.
Эмилия Рикар всегда чувствовала себя стесненно в присутствии мужа, не имея с ним других общих интересов, кроме воспитания детей, и совместная жизнь их не сблизила. Она по-своему любила его, но дети — двадцатипятилетний Саймон, окончивший Кембридж, и девятнадцатилетняя Сара, студентка Школы искусств, — были для нее главным в жизни.