В 1918 году был создан боевой революционный отряд, и я был назначен его начальником. У меня до сих пор хранится фотография того первого революционного отряда. Красной Армии тогда еще не существовало, а вооруженная сила была необходима, нужны были надежные люди, которые были бы способны продолжать революцию. Мы набирали в отряд людей наиболее преданных, готовых активно бороться за идеи Октября, в первую очередь тех солдат, которые уже проявили себя, показали свое отношение к революции конкретными делами.
На первых порах в отряде было двадцать пять человек, а в последующем – около ста. С этим отрядом я выехал в волость. Чутье мне подсказало, что, подавляя восстание, нельзя действовать грубой силой, ведь многие из восставших еще не разобрались, что за события произошли в России, что такое революция».
Г. М. Пинаев, земляк моего отца и большой друг нашей семьи, вспоминал эпизод, когда отец, вернувшись с фронта, приехал в город Никольск, центр уезда, устанавливать советскую власть. Будучи уездным военным комиссаром, он получил приказ ликвидировать вспыхнувший в пяти волостях уезда контрреволюционный мятеж. «Иван Степанович, – рассказывал Геннадий Михайлович, – в унтер-офицерской школе получил специальность артиллериста-вычислителя, поэтому умел пользоваться угломерными инструментами. Вот он и решил вдвоем с помощником под видом уездного землемера провести личную разведку и установить силы и расположение бунтующих. Так на тарантасе они и объехали эти волости, выяснили, что активных бунтарей мало, поддержки населения нет, поэтому открывать боевые действия нет необходимости, достаточно лишь арестовать зачинщиков. Что и было затем сделано».
Меня в этой истории поразил тот факт, что двадцатилетний комиссар, имеющий в своем распоряжении сотню солдат и два пулемета «Максим», не воспользовался удобным моментом показаться лихим рубакой-командиром, огнем и мечом защищающим родную советскую власть, а сам, рискуя своей жизнью, пошел в расположение врага и этим предотвратил неизбежное, казалось бы, кровопролитие.
В этом эпизоде проявился тот Конев, которого потом любили солдаты и офицеры, где бы он ни служил: «там, где можно обойтись без лишней крови, надо это сделать, даже если это опасно для собственной жизни!».
В разработанной отцом «Памятке комиссара» 1924 года есть такие слова: «Место комиссара в бою там, где всего труднее, где гуще всего огонь, где всего свирепее вражеские атаки… Личный пример комиссара – важнейшее средство воздействия на поведение личного состава».
Военком из Никольска Конев попал на фронт благодаря настойчивым просьбам и рапортам. В Никольске он формировал и отправлял на фронт молодой Советской республики маршевые роты. Он делал в тылу все, что мог, но его тянуло туда, где люди сражаются, отстаивают независимость своего государства с оружием в руках, бьются с войсками иностранных интервентов, которые обступают со всех сторон, – отец стремился попасть на фронт. И вот однажды один из рапортов попал в руки военного комиссара губернии Михаила Васильевича Фрунзе. «Ну что же, – сказал Фрунзе, глядя на подтянутого, широкого в плечах, светловолосого парня, – поедете на фронт, раз так настаиваете. Фронтов много, и везде нужны военные люди, преданные революции. Поедете во главе отряда земляков. Командуйте. Желаю успеха».