Раскаленный добела воздух недвижим и вроде бы даже звенит. А может быть, это от шума в ушах? С трудом преодолеваешь расстояние между самолетом и зданием аэровокзала, в котором лениво вращающиеся под потолком лопасти вентиляторов производят впечатление едва ощутимого дуновения ветерка. Впрочем, вентиляторы, может быть, и ни при чем: легкое движение воздуха создают несметные полчища мух, которые предпочитают транзитный зал аэропорта невыносимому солнцепеку.
Заняв вновь место в прохладном салоне воздушного лайнера для продолжения полета, чувствуешь себя солдатом, прошедшим боевое крещение. Расплата за такую самонадеянность не заставляет себя долго ждать. Через каких-нибудь полтора часа самолет заходит на посадку в следующей африканской столице — Конакри.
Взору открываются синие просторы океана, окаймленный белой полоской прибоя, утопающий в густой зелени берег, стройные пальмы, трепещущие под порывами ветра. Столь радующая глаз картина обещает отдохновение от адского пекла в Бамако. Но стоит лишь выглянуть наружу, как всего тебя обволакивает липкая испарина, а влажная духота не позволяет вздохнуть полной грудью. Впрочем, любому, кто захотел бы испытать подобные ощущения, не обязательно лететь в Конакри: достаточно войти, не раздеваясь, в парное отделение русской бани, когда там только что плеснули ковш воды в раскаленную каменку.
Чувствуя, как по спине бегут ручейки пота и с каждым шагом тяжелеет, пропитываясь влагой, костюм, бредешь по летному полю и вспоминаешь, как о благодати, даже не о московском снеге, а о сухой бамаковской жаре. На встречающих друзей, деятельных, радующихся встрече со «свежим» земляком, глядишь с недоумением: чем они дышат и почему не обливаются потом? И напрасно.
Напрасно, потому что еще в первой половине прошлого века авторы «Учебной всеобщей географии», опубликованной в Санкт-Петербурге, писали: «Человек может жить во всех странах земного шара: тело его мало-помалу принимает свойство, приличное обитаемой им земле… опытом и навыками научается переносить всякий климат».
В справедливости этих слов убеждаешься быстро. Достаточно сбросить с плеч тяжелое творение московского портного и облачиться в «приличное обитаемой земле» легкое одеяние, достаточно окунуться в повседневные дела и заботы, как вдруг обнаружишь, что ты перестал обращать внимание на жару и влажную духоту. А потом настанет такое время, когда в Африке будешь мерзнуть. Отправляясь вечером к океану подышать свежим морским воздухом, надеваешь, как на лыжную прогулку, шерстяной свитер.