Прошло много времени, прежде чем развитие производящего хозяйства, в частности внедрение рисоводства, заставило древних аустронезийцев переселяться с Тайваня на другие острова. Процесс этот занял несколько тысяч лет и длился с начала III тысячелетия до н. э. и, в сущности, до последнего времени, ибо процесс миграций народов Индонезии или Океании не прекращается и по сию пору, хотя в современности он вызван иными причинами, чем в древности. Ближайшими к Тайваню островами были Филиппины, а затем Сулавеси и Калимантан. Именно там и начал оседать наиболее ранний поток переселенцев. Из этого района началось заселение Океании, т. е. Микронезии, Полинезии и части Меланезии, из этого же района, предположительно из Южного Калимантана, был заселен Мадагаскар. Во II тысячелетии до н. э. аустронезийцы заселяют Западную Индонезию, но только в I тысячелетии до н. э., причем, видимо, в самом конце его, внедрение техники поливного рисосеяния одновременно с развитием металлургии выводит острова Западной Индонезии, в том числе и Бали, в авангард социального и культурного развития Нусантары, как называют свои острова сами индонезийцы.
Не совсем ясно, где впервые появилась техника террасного рисосеяния, изменившая коренным образом облик Юго-Восточной Азии. Некоторые склонны связывать это изобретение с процессом индуизации, начавшимся на Индокитайском полуострове примерно тогда же, т. е. в начале новой эры, и довольно быстро распространившимся на архипелаг. Но едва ли это так. Скорее следует считать именно аустронезийские пароды изобретателями заливного злакосеяния и клубнесеяния. Об этом свидетельствуют, в частности, примеры народов, никогда не испытавших индуистского влияния, но достигших высочайшего уровня в развитии этой техники. Таковы, например, ифугао с о-ва Лусон на Филиппинах или келабиты лун-дае на севере Калимантана. Кроме того, полинезийцы, утерявшие после переселения на тихоокеанские острова все контакты со своей старой прародиной, практикуют в некоторых местах заливное возделывание таро.
Заливная агрикультура, конечно, способствовала росту населения и культурному «рывку», прорыву в новое качество. Избыток продукта сделал возможным развитие торговых связей и выход Индонезии за пределы архипелага. А здесь мы неизбежно сталкиваемся с проблемой индуизации. Г. Улиг трактует ее однозначно — индуизация возникла в результате переселения в Индонезию и на Бали, в частности, больших масс населения из Индии. Цивилизованные, пришельцы принесли на прежде дикие острова высокую культуру, и она уже продолжала развиваться дальше, привитая на чужую почву. С этим едва ли можно согласиться. Нет никаких свидетельств о каких-либо массовых переселениях групп людей из Индии. Решительно не подтверждают такую возможность антропологи, не отмечающие какую-либо заметную примесь, европеоидную или дравидскую, в современном населении Индонезии. И все же мы видим, как в первой половине I тысячелетия до н. э. практически все центры социального развития в Юго-Восточной Азии быстро принимают индуизированный облик, воспринимая или индуизм, или буддизм, или, что чаще всего, синкретические формы того и другого, пережившие века в форме балийского индуизма.