Несмотря на интенсивность, с которой ислам утверждался на Яве, его проникновение происходило не таким радикальным образом, как на Азиатском материке. Ява была побеждена приверженцами Мухаммеда не с помощью оружия, а в результате постепенного, хотя и последовательного распространения их политической и экономической мощи.
Само собой разумеется, что в последующие столетия ислам был для Бали постоянной угрозой, однако до ожидавшегося похода под знаменем пророка дело не дошло. Для этого Бали был слишком мощным, особенно при правителях южнобалийского княжества Гелгел. Кроме того, на крайнем востоке Явы еще до XVIII столетия существовали небольшие, политически незначительные индо-яванские княжества, например Баньюванги и Баламбанган, которые представляли собой своего рода буферную зону между экспансивным исламом и обусловленным традициями миром Бали.
Независимость балийских князей после исламизации Явы способствовала культурному и экономическому расцвету Бали, оставшегося индуистским. Этот расцвет проявился прежде всего в блестящей жизни двора, о чем рассказывают рисунки того времени, выполненные на пальмовых листьях. У пришедших на Бали в 1597 году голландцев сложилось такое же впечатление, и, судя по их восторженным отчетам, они чувствовали себя в земном раю. Балийцы относились к чужестранцам как предупредительные, дружелюбные хозяева, не проявляли ни страха, ни недоверия. Отношения между балийцами и голландцами оставались хорошими до тех пор, пока не была создана объединенная Нидерландская Ост-Индская компания, которая защищала обширные торговые интересы и представители которой поколебали доверие балийцев.
Впервые в истории Бали европейский торговый дух с его основными признаками — безудержной жаждой наживы и беззастенчивым стремлением к власти — столкнулся с балийским образом мышления и верой, сохранившимися до сегодняшних дней, несмотря на усиление западного влияния даже в самых отдаленных частях острова.
Некоторые европейские историки на первый план ставят борьбу балийских правителей между собой, продолжительные споры и разногласия с Явой и в особенности торговую войну с Макасаром, портовым городом южного побережья Сулавеси, имевшим тогда немалое влияние. Правда, при этом остается открытым важный вопрос, исходили ли эти торговые и политические разногласия от Бали и его князей, или они в значительно большей степени объясняются усилением иностранного влияния.
Борьбу за торговлю пряностями и за влияние на островах Ломбок и Бима, в которую были втянуты балийские раджи Гелгела и Карангасема, следует рассматривать в непосредственной взаимосвязи с колониальными устремлениями португальцев и голландцев. При этом не нужно упрощать вопрос, подменяя бесцеремонность европейцев в борьбе за соблюдение своих колониальных интересов воинственностью балийских правителей.