Он состоит из двух центральных металлофонов (гендеров), каждый из которых имеет тринадцать бронзовых пластин и на которых играют обеими руками, и двух инструментов с десятью пластинами (гангса и кантиль) для исполнения тем и ритмических арабесок. Особенность музыки состоит в строгом, лишь с трудом замечаемом многообразии ее ритмики. Она достигается протяжной, глубокой мелодией джублага и скандирующими ударами джегота. Приглушенно и дребезжаще, как басовый колокол, звучит музыка, издаваемая подвешенными гонгами, которые по внешнему виду напоминают огромные плоские миски с внутренним ободом.
Гораздо чаще, чем семар пегулинган, на Бали, особенно во время вечерних прогулок по Денпасару, Клунг-кунгу, Сингарадже или одной из больших балийских деревень, можно услышать «гонг геде» или очень похожий на семар пегулинган «гонг кебиджар», звучание которых хотя и громче, но не столь кристально чистое, как у традиционного оркестра. Удивительно, что при слаженной, совершенной игре гамелана, будь то репетиция или выступление на празднике либо сопровождение танца, музыканты почти незаметны, во время игры на их лицах не выражается никаких эмоций, они обходятся без дирижера. В гамелане нет даже какого-нибудь явно солирующего инструмента. Даже сольное исполнение некоторых особенно красивых, звучных мест в пьесах, зачастую исполняющихся без пауз, остается совершенно незамеченным, отступает на второй план на фоне абсолютного совершенства целого.
Мир балийского гамелана описать невозможно. Этот оркестр надо слушать, слушать еще и еще, чтобы понять его чарующую музыку и его значение для космического мироощущения балийца. Гамелан — неотъемлемая часть целого, того, что называется балийской культурой.
«Языком богов» назвал его один брахман, с которым я говорил о том, как воздействует гамелан на ухо иностранца. Как музыка богов, звучит он над вечерними, зачастую слабо освещенными керосиновыми лампами улицами и дворами балийских деревень, представляющих собой ярко выраженный контраст с миром современных отелей, выстроенных на побережье для туристов, миром пляжей, который так мало соответствует духу острова и его обитателей.
Ритм жизни определяет рис
Ритм жизни балийца сообразуется с природой и с волей управляющих ею богов. Как бы многообразно он ни пронизывал все существование балийца, нигде этот ритм не проявляется так явственно и отчетливо, как в отношении к рису. Один человек, хорошо знающий Бали, сказал однажды: «Рис — это жизнь. Рис — это Бали. Он символизирует как земную жизнь, так и небесное блаженство».