Резиденция правительства Южно-Африканского Союза [2] находится в Претории. Парламент, однако, заседает в Кейптауне, и на время его сессий правительственные органы переносят свою деятельность из отстоящего на тысячу миль Трансвааля на берег Столовой бухты. Как раз перед нашим приездом в «Матери городов» Южной Африки состоялась сессия парламента, и я получил возможность выполнить в Кейптауне хотя бы часть формальностей, необходимых для экспедиции. Мне повсюду шли навстречу, выказывая готовность выполнить мои не всегда легко осуществимые пожелания.
Тем не менее с каждым днем я беспокоился все больше. Уже целую неделю я разрывался между правительственными учреждениями, консульскими представительствами, гостиницами и столь излюбленными во всех англосаксонских странах приемами, с тоской поглядывая на небо. Вскоре после нашего приезда оно снова помрачнело.
Для меня, старого «африканца», города не имеют никакой прелести, особенно те африканские, которые по своей планировке и облику могли бы находиться в любой другой части света. Моя цель была выяснить, что случилось с людьми и животными, которых я узнал и полюбил еще шесть десятилетий назад. В городе я не нашел «моей» Африки. Я же хотел при помощи пера и кинокамеры рассказать на родине именно о ней, о том, какой она была прежде и какой стала теперь. Мной овладело желание как можно скорее бежать в заросли.
* * *
Есть в Южной Африке место, которое представляет большой интерес для любителей природы. Это мыс Игольный, где сливаются воды Индийского и Атлантического океанов, причем границу между ними можно «видеть», так как различная окраска воды заметна невооруженному глазу и отчетливо различима на кинопленке.
Мне много рассказывали про павианов, обитающих в маленьком заповеднике по дороге к мысу. Представители управления заповедников взимают мзду с каждой машины, проезжающей через эту местность. Уверяют, что павианы в точности следуют обычаю людей: усевшись на обочине дороги, они задерживают машины и пропускают их лишь после того, как получат в протянутую лапу «дорожную пошлину».
Мы медленно проезжали по заповеднику в поисках объектов для первых кадров. Солнце прорвалось сквозь тучи, освещение было прекрасное — все благоприятствовало съемкам.
Однако тонконосые павианы перехитрили нас. Они пересекли шоссе далеко впереди и исчезли в зарослях. Один старый самец остался сидеть на дороге. Я бросил ему лист бумаги, чтобы пробудить в нем любопытство и этим самым задержать. Он осмотрел бумагу и, очевидно, воспринял ее как приглашение подойти поближе. Но интересовала его моя племянница, сидевшая за рулем, а вовсе не я. Дедушка бабуин просунул в машину лапу, по «красоте» не уступавшую его физиономии, похожей на собачью. Ему хотелось конфет. Во всяком случае, получив сладости, он сразу же отошел. Очевидно, они понравились ему не меньше, чем плоды и коренья, насекомые и улитки, которыми обычно питаются эти животные, распространенные в безлесной части Африки.