Я не удержалась и тихо хмыкнула. Как будто бы старых подвигов Энн не хватило бы для того, чтобы директор Адамс захотела ее вызвать. Уж чем-чем Энн Риз не отличалась, так это примерным поведением. Бунтарка. Несдержанная на язык. Резкая. Но при этом чертовски честная и храбрая. Она могла постоять за себя и не давала в обиду друзей. Из-за чего постоянно была на плохом счету у учителей.
Если честно, мне иногда ужасно хотелось быть такой, как Энн. Тогда бы я могла легко сказать отцу, что ни в какой Новый Орлеан ехать я совершенно не хочу. Даже если бы не помогло, и я все равно бы в итоге оказалась в самолете, то хотя бы я не чувствовала себя настолько… беспомощной.
— Почему вы сделали так, что мама Энн умерла, когда та была совсем маленькой? — спросила я у тети Жаннет. Этот вопрос уже долгое время не давал мне покоя. А теперь мне мог ответить на него сам автор.
Та подняла глаза от экрана.
— Называй меня на «ты», Тесса, — попросила женщина, мягко улыбнувшись. — Не знаю… Это показалось мне более… более интересным. Психологическая травма из-за потери матери позволяет добавить в образ героини некоторые особенности. К тому же сирот всегда жалеют. А, следовательно, им проще сопереживать. Я давно задумала серию об Энн. Черновики лежали в столе больше десяти лет. Пять лет назад я вспомнила о них и решила, что серия будет интересна. Хотя сравнение с Роулинг было неизбежно…
Ну да. Сравнивали. Ругали. Хвалили. Но книги оказались действительно талантливыми. Роулинг пришлось немного потесниться.
— Все вот так просто? Только для того, чтобы читатель… пожалел героиню? — удивленно переспросила я.
Почувствовала даже какое-то странное разочарование. Наверное, я зря спросила. Если бы тетя не ответила на мой вопрос, то волшебство бы не исчезло. А сейчас, когда по моей же просьбе образ любимой героини начинали анализировать, оно… начинало понемногу пропадать.
— И для того, чтобы героиня стала… живой, — пожала плечами писательница, спокойная и собранная, как хирург перед операцией. — Идеальное счастье не дает жизни. Ее дает только боль, Тесса. Но и страданий нельзя переложить. Уныние — это смертный грех. И большинство его не любят.
Как будто рецепт пирога, честное слово…
Тяжело вздохнув, снова принялась за чтение.
Все-таки книга так и оставалась потрясающей. Даже несмотря на то, что сказала ее автор. Энн в очередной раз влипла. Но теперь в кои-то веки не по собственной вине. Главную занозу в заднице школьной администрации на этот раз просто подставили. Готова была поспорить, что все подстроил Дрэйк Харрисон. Тот еще гаденыш, сыночек богатых родителей, избалованный мажор. Всегда таких терпеть не могла. Энн — тоже. Но если я терпела молча, то героиня книг моей тети в лоб высказывала школьному врагу, что она о нем думает. Разумеется, он такого простить не мог. И мстил в меру своей фантазии и ума.