— Как ребенок, — вполголоса прокомментировала я поведение друга.
Мистер Оуэн пожал плечами.
— Многие молодые леди считают, такие манеры придают Роберту еще больше очарования.
Вот чего я совершенно не понимала.
— Что ж, быть может, этим молодым леди видней, — отозвалась я озадаченно и приняла предложенную руку.
Так мы вдвоем и направились к моей спальне.
Разумеется, мистер Уиллоби уже стоял у дверей, причем не один, а с горничной, которая, видимо, должна была помочь мне одеться в подвенечное платье. Каким чудом племянник лорда Дарроу по дороге еще и служанку нашел, лично я вообще не понимала и заподозрила бы магию, если бы не знала, что молодой человек совершенно бездарен в этой области.
Мы с мистером Оуэном понимающе переглянулись, и я с горничной удалилась переодеваться.
— До чего же вы хороши, мисс Уоррингтон! — восторженно произнесла девушка, отходя подальше, чтобы получше разглядеть плоды своих трудов.
Самое странное, мне тоже казалось, что я… похорошела. Уж не знаю, чем это объяснить.
— Верно говорят, мисс, грядущая свадьба красит любую девушку!
«Любая» неприятно царапнуло слух, но я предпочла не задумываться над такой, далеко не самой для меня лестной формулировкой. А ведь раньше я бы не преминула отчитать служанку за излишне длинный язык. Теперь же я стала… Благостней, что ли? Спокойней, довольней. Меня не волновали подобные мелочи.
— Задержись, — велела я горничной, вспомнив о правилах приличия.
Вряд ли кто-то в доме миссис Чавенсворт осмелится болтать о том, что в спальню невесты лорда Дарроу беспрепятственно заходят его племянники, но все-таки лучше, если при мне в этот момент окажется служанка. Ведь леди Дарроу должна быть превыше всех подозрений, а наворотила я уже и так немало и подозрений вызвала множество.
Когда племянники его милости вошли внутрь, они на два голоса пораженно ахнули.
— Дядя будет впечатлен, — наконец произнес мистер Уиллоби, не сводя с меня взгляда. — Белый вам удивительно к лицу. Даже удивительно, как вы преобразились.
Мистер Оуэн согласно кивнул.
И пусть никогда прежде я не стремилась вызывать у кого бы то ни было восхищение своей внешностью (особой приятностью не отличающейся), на сердце все равно потеплело, когда я услышала от друзей искренние комплименты.
— Так я не посрамлю вашего дядюшку у алтаря? — с непривычным для себя кокетством поинтересовалась я. Внезапно захотелось быть привлекательной, захотелось, чтобы жених ждал меня в церкви не только по зову долгу. Право, ох уж эти девичьи глупости.
Молодые люди хором заверили, что ничего подобного произойти попросту не может и от меня нельзя будет оторвать восхищенного взгляда.