— У моей невесты сдвоенная аура. — быстро и тихо проговорил правдоискатель, и амулет вспыхнул синим, в обрамлении красного.
— Аххх… — пронеслось по толпе родственников.
Маман уже открыла рот, явно намереваясь что-то произнести, но декан молниеносно содрал амулет с моей шеи, и упаковывая в шкатулку, деловито произнес:
— Вы так ахаете, будто о таких вещах врут…
— Ну что ты, Ладди! — поднесла руки к груди тетушка, — но теперь мы знаем наверняка.
Маман Кроина, недовольная, что ей не дали вставить свои пять медных монет хмуро сверлила меня глазами.
— Мама, благослови! — потребовал Кроин беря брачные амулеты.
Набычившись, Адель нехотя подошла к нам, и выдержав паузу — набить себе цену и нам нервы пощекотать, неразжимая зубов кинула:
— Благословляю. — женщина демонстративно достала платок оттирая красивые крупные слезы.
Я стояла, не понимая что делать дальше. Кроин взял меня за правое запястье и надел браслет. Металл тут же растворился на коже, превращаясь в красивую массивную татуировку помолвочного амулета. Второй он протянул мне вместе со своей ладонью. Настал мой черед надевать на него наручник, ну то есть, амулет. Обменявшись татуировками, мы так и стояли у всех на глазах, не отпуская друг друга.
— А поцелуй! — потребовал белобрысый кузен.
— Бэнни! — воскликнула «молодой баран» — Прекрати!
— А чего прекращать? — скалился детина. — У них вон уже, сдвоенная аура! Чего им стоит один поцелуй для нашей радости?
— А и правда! — вскричала тетушка. — Когда еще, если не сейчас! Давайте, целуйтесь! Соскучились небось друг по другу!
— Да, правильно, мы все тут свои! Нечего стесняться! Ладди, покажи класс, мы хоть позавидуем!
Я со страхом уставилась на декана. Его родственники продолжали одобрительно галдеть. Родители молчали, предоставляя выбор сыну. Ну а сын… с хищной, абсолютно довольной улыбкой склонился ко мне и его сухие горячие губы накрыли мои. От неожиданности, что декан согласился на уверения родни так быстро, я слегка приоткрыла свои губы, и завоеватель этой оплошностью тут же воспользовался. Его язык ворвался нагло, с пытливостью исследуя недозволенные мною, но дозволенные родичами глубины. Рука его при этом прижимали мою талию к своему поясу, очень твердому поясу, а вторая надежно зафиксировала затылок, чтобы я никуда не делась от его вездесущих губ и языка.
Когда первый страх и потрясение от вторжения прошли, по мне прокатилась жаркая волна огня, закручиваясь в спираль в области солнечного сплетения, и превращаясь в вихрь по мере продвижения вниз. Я не отвечала на поцелуй, лишь висела на его руках в силах только чувствовать эту лавину и ураган страсти… И… вдруг поймала себя на том, что не хотела бы, чтобы это заканчивалось.