.
Заслуга ниспровержения монопольного господства в исторической науке «родовой теории» принадлежит исследователям древнерусского права, и прежде всего В. И. Сергеевичу. Развитая им «теория договорного права», впервые изложенная в специальной монографии, а затем с некоторыми изменениями и дополнениями продублированная в нескольких изданиях сводного труда «Древности русского права»>{5}, также нашла своих сторонников преимущественно среди историков — исследователей древнего юридического быта Руси.
Новая теория базировалась в основном на явных несоответствиях взглядов С. М. Соловьева исторической действительности X–XIII вв. Представители «юридического направления» были сильны в полемической части своих трудов, позитивная же программа их оказалась также не без изъянов. Решительно отбросив «родовое начало» и попытавшись на его место поставить какой-либо иной структурообразующий принцип междукняжеских отношений, притом действовавший бы во всех без изъятья случаях, В. И. Сергеевич полагал, что князья руководствовались только личными временными договорными обязательствами.
В рамках юридического подхода этих выводов было вполне достаточно. Но уже современникам В. И. Сергеевича было очевидно, что договоры — внешнее выражение каких-то более глубоких механизмов и закономерностей, что договорами отношения между князьями лишь оформлялись, но не устанавливались. Да и сам метод В. И. Сергеевича, не предполагающий какого-либо развития в X–XV в., позднее вызывал серьезные возражения. «Догматичность изложения В. И. Сергеевича, — заметил А. Е. Пресняков, — объясняет нам, как „исторические очерки“ 1867 г. обратились в отдел „юридических древностей“»>{6}.
К рубежу XIX–XX вв. бесперспективность создания «абсолютных» теорий, притом таких, которые бы все многообразие исторической действительности объясняли исходя из какого-либо единого «начала», стала ощущаться все более явственно.
Отказ от такой методики и углубленное исследование социально-политической жизни домонгольской Руси ярко продемонстрирован уже в первых томах «Iсторiï Украïни-Руси» М. С. Грушевского>{7}. Едва ли не первым он освободился от обаяния прежних априорных схем. Ученому удалось показать, например, что «лествичное восхождение» (служившее стержнем теории Соловьева — Ключевского и камнем преткновения всей историографии XIX в.) не существовало нигде, кроме Черниговской земли. Да и здесь оно было не столько реликтом собственно родовых отношений, сколько следствием упорного соперничества черниговской династии с Мономаховичами и консолидировало силы для этой борьбы.