"Девочку надо будет к "Витовту" 1-й степени представить, - отметил в уме полковник, - да и звездочки[26] с погон пора бы убрать! Большая уже…"
- Кто такие? – проследив за взглядом Сиротина, спросил приятель.
- Интересная, между прочим, парочка, - усмехнулся в ответ полковник. – Женщина – пилот истребителя и командир той самой эскадрильи, которая третьего дня одиннадцать галифаксов сбила.
- В ночном бою? – уточнил собеседник, служивший в штабе армии и знавший ситуацию по сводкам.
- Именно, - кивнул Сиротин. – Двух томми сбила сама, и еще одного приплюсовал он. Так что, на круг, три галифакса на один столик приходится.
- Не дурно! А он кто? Не вижу отсюда, какое у него звание.
И в самом деле, кто? На этот счет было у Сиротина несколько идей, но наиболее достоверным представлялось то, что под фамилией Львов, как под маской на бале маскараде, скрывается кто-то из ягелонов или гедеминовичей. И тех, и других в империи должно было быть, как минимум, по дюжине, имея в виду мужчин призывного возраста. Но кто именно, в жизнь не угадаешь, тем более, что для этого надо хорошо знать все родословные, а Сиротин все-таки пилот, а не специалист по генеалогии.
- А он, Гриша, литерный, - сказал он вслух. - Знаешь, небось, о чем говорю.
- Литерный? Сочувствую! – хмыкнул собеседник. – Ну, давай, Миша, за встречу!
***
Казалось, что глухая ночь, но на самом деле выехали в начале двенадцатого. Не сказать, что пьяные, но определенно навеселе. Впрочем, как показывает опыт, для хорошего истребителя уровень алкоголя в крови не проблема, даже если на дворе ночь и гроза, и дорога так себе, одним словом, не новгородское шоссе.
Львов гнал машину сквозь ливень и тьму и читал стихи. Стихов поручик, как выяснилось, знал много и чувствовал их отменно, что встречается не так уж часто, тем более, среди военных. Кира увлеклась, заслушавшись, и даже забыла о "смятении чувств". А они, следует заметить, были смятены и спутаны. Сметены и унесены прочь. Впрочем, под полковника Гумилева – "Что за бледный и красивый рыцарь проскакал на вороном коне…"[27] – она мимолетно подумала нечто вроде "Уговорил, черт сладкоречивый, на койку!", но тут же переключилась на романтику и экзотику, на жирафов и конквистадоров, и думать забыла "о всяких глупостях". А потом и вовсе заснула. Укачало, видно. Была б за рулем, никогда бы не сморило, а пассажирам спать сам бог велел, на то они и пассажиры. А тут ко всему плотный обед с обильным возлиянием, и, оказавшись в тепле автомобильного салона, Кира быстро осоловела. Пригрелась, заслушалась, как поручик Львов читает стихи, и проснулась только под утро.