– Нет, – покачала она головой. – Всего лишь буря! Всего лишь клятая буря, что докатится до нас на рассвете! Мы вовремя ввели флот в фьорд, херр Хёгль, иначе бы нас разметало штормом.
– Вы это точно знаете? – повторил свой давешний вопрос Сава, он был озабочен и, пожалуй, несколько смущен.
– Знаю, – кивнула Елизавета. – Это вас пугает?
– Да, нет, – покачал головой гигант, – скорее наоборот. Пойдемте, графиня, я угощу вас вином без яда, – и он пошел вперед, увлекая девушек за собой.
Сводчатый коридор, дубовая дверь, обитая железными полосами, открытая с одной стороны галерея, по которой гулял прохладный ночной ветерок, еще не набравший силы шторма, но уже пахнущий бурей. Затем была винтовая лестница в стене мощной круглой башни, и, наконец, еще одна дверь, а за ней – просторный покой, по-видимому, служивший уже некоторое время вайзграфу жильем.
– Вот хорошее франкское вино! – он подошел к большому круглому столу, отчасти заваленному бумагами, отчасти заставленному разнообразными кувшинами, флягами и бутылями, кубками разных размеров – из дерева и венецианского стекла, всевозможными чашами из серебра и золота и глиняными стаканчиками причудливых форм. – Вот это! – и Сава поднял перед собой кожаную флягу.
– А что там? – указала Елизавета на бутыль зеленого стекла.
– Это Aqua vitae, моя госпожа, что в переводе с латыни…
– Я знаю латынь.
– Даже так? Ну, что ж, у меня есть алхимик, он магометанин, если говорить откровенно. Так он изготавливает это зелье из яблок… Говорит, из винограда лучше, но где же в наших краях найдешь виноград?
– Эту живую воду можно пить? – поинтересовалась Елизавета.
– Можно, но… – смутился Сава.
– Ничего, налейте мне немного. Я хочу попробовать.
– Ну…
– Не сомневайтесь! – улыбнулась Елизавета. – Если можете вы, смогу и я.
– В голову может ударить… да и вкус…
– Я уже поняла, что это яд, но совсем иного сорта чем тот, которым нас пробовали отравить.
– Ну, да… – все-таки Сава налил ей немного желтоватой жидкости в серебряный стаканчик. – Это она оттого желтая, что я ее в бочках из-под яблок выдерживаю. Получается лучше, чем сразу после изготовления. Мухаммед называет этот процесс возгонкой, но я так и не понял, в чем там колдовство. Э… графиня, я… Ну, в общем, когда-то я держал вас на руках и не раз… Вы, должно быть, этого не помните… Людвиг Каген, он действительно император?
Ну, что ж, вопрос задан.
"Держите удар, барышня!"
– Да, – ответила Елизавета и одним глотком выпила содержимое стаканчика.
Горло обожгло, дыхание пресеклось, и одновременно Елизавету бросило в жар, так что пот выступил на висках и на лбу, но вкус яблок во рту остался. Хотя это были горьковатые яблоки, конечно.