– Ты победила! – провозгласил сухой голос, шедший, казалось, отовсюду и ниоткуда. – Ты добыла свой шанс.
Ударили колокола, заиграли куранты, трубы возвысили свои голоса, и Елизавета проснулась.
Сердце заполошно билось в груди, сорванное дыхание с хрипом и свистом вырывалось из горла, и все тело было мокрым от пота. Отчего-то именно ощущение липкой сырости оказалось наиболее сильным, и буквально выдернуло Елизавету из забытья.
– Ох! – простонала она, возвращаясь в себя. – Я…
В первое мгновение она не поняла, что с ней происходит, и где она вообще находится, вернее, в чем. Здесь было темно и жарко, и да: похоже, Елизавета была завернута, Бог знает, в какое число слоев разнообразных покровов, внутри которых, словно в коконе, плавая в собственном поту, она была слаба, одинока и беззащитна.
"Боже милосердный! Да что же это такое!"
Но недоразумение разрешилось быстрее, чем Елизавета успела удариться в панику. Истерики не случилось, и опозориться не довелось. Кто-то открыл ее лицо свету и прохладному сладкому воздуху, откинув закрывавший его угол одеяла, и Елизавета сориентировалась, наконец, а спустя минуту – и не без помощи Ирины Большой – получила ответы почти на все вопросы, актуальные на данный момент времени. Оказывается, уже наступила ночь, и Елизавета лежала около жарко пылавшего костра. Лежала на ковре и бараньей шкуре, завернутая в простыни и меховые одеяла и накрытая куньими шубами.
"Боже! – подумала она с ужасом, оценив количество и толщину покровов своего "кокона". – Да, я там запросто могла упреть до смерти!"
Но, разумеется, это было всего лишь художественное преувеличение. Не упрела, да и не могла, на самом деле, но вот здоровье, похоже, поправила.
– Так что? – спросила она княгиню Клодду, сидевшую на кошме по другую сторону костра. – Удалось или как?
– "Или как", – хихикнула Клодда, – только у русалок с лешими бывает! А у нас, как надо, так и выходит!
– Значит, я теперь, как бы, не при смерти? – осторожно поинтересовалась Елизавета.
– А что помирать приспичило? – засмеялась Клодда.
– Да, нет! – отмахнулась Елизавета. – С чего бы! Я девушка молодая, мне торопиться некуда!
– Ну, вот и я так подумала!
– Значит?
– Значит, получилось! – серьезно ответила Клодда. – Ты жива, и от этого яда уже не умрешь. Впрочем, и от некоторых других, полагаю, тоже. Это называется иммунитет.
– А день сегодня какой?
– По-нашему, вторник, – пожала плечами Клодда, – а, по-вашему, тивс.
– Но сражение-то…
– А сражение с венграми, Лиза, имело место в субботу, – мрачно кивнула Клодда, ее веселость исчезла, словно роса на камнях, высушенная жарким солнцем. – Ты проспала больше двух суток, но… Я думаю, это небольшая цена за жизнь? – знакомо запыхтела она своим чудным крошечным носиком.