"Пророчество…"
– Страсть…
4
Второй раз он очнулся ближе к вечеру. В покоях было жарко и почти темно. Сильно пахло ладаном и сгоревшими травами…
– Пить…
Странно, но его услышали, еще удивительнее, что поняли. Ему дали разбавленного вина с пряностями и медом…
– Воды!
Вряд ли это прозвучало, как приказ, но вода оказалась холодной и сладкой, как жизнь.
– Стре…? – спросил он у склонившегося над ним Зигмунда.
– Болт, – коротко ответил германец.
– Кто? – У него не было сил на этот разговор, но Голос, все еще державший Людо среди живых, не зря напомнил о долге.
– Наемник. Грек.
– Пой…?
Ну, разумеется, Зигмунд его поймал. Иначе откуда бы узнал, что это грек? Поймал, допросил…
– Кто?
– Туччо Хромоножка.
"Дож…"
– По… весь… на… – говорить было трудно, но жить и вообще нелегко. – Свят…
– Святого Марка? – переспросил секретарь.
– Да. И… чле… нов сов… децим…
– Децимация, – повторил за ним Зигмунд. – Для членов Совета.
– Магис…
– И магистратов? – догадался секретарь.
– Да.
– Что-то еще?
– Я х…
– Хочу, – подсказал Зигмунд.
– Пр…
– Присутствовать?
– Да!
И он прожил еще два дня и увидел, как отрубили головы каждому десятому магистрату Венеции и как повесили ее последнего дожа. Наемного убийцу-грека колесовали первым.
Недурно, – признал Голос.
Я устал, – сознался Людо. – И хочу спать.
Но умирать он раздумал.
День за днем смерть стояла в изголовье его постели, но все напрасно: Людвиг не умирал, намертво вцепившись в уходящую из тела жизнь. А через две недели наступил перелом. Опухоль спала, – а нагноения раны, к удивлению хирурга, так и не произошло, – прошла лихорадка, и, хотя Людвиг был все еще слаб, как новорожденный, к нему вернулся аппетит и вкус к жизни. Еще через три недели армия пошла на запад, и князь Каген вел ее, регулярно показываясь войскам верхом на высоком гнедом жеребце.
Однако на самом деле демонстрация силы давалась Людо с большим трудом. Потом и кровью в буквальном смысле слова. И еще болью, кашлем и цветными кругами перед глазами. Но, взяв на себя обязательства, по ним следовало платить, иначе какой же ты мужчина?
Верона, Тревизо, Босано… К исходу лета у него было три тысячи воинов в строю, и герцог Каринтии, идущий к нему с севера с намерениями, не вызывающих двойного толкования. И ополчение Романьи, надвигающееся с юга уж явно не затем, чтобы отметить вместе с Людо праздник урожая. И императорский легат Дагмер Йёфур, посланный Хальдебердом из Швабии с армией наемников.
Услышав об этом от своих лазутчиков, Людо удивился.
"Императора заинтересовали вожди горных племен?"
– Он знает, – предположил Голос.