— Сейчас ее приведут — вдруг кивает мужчина лет пятидесяти, эдакий уютный толстячок с добрым, улыбчивым лицом — Не переживайте. Она жива и здорова. Произошла ошибка, и мы извиняемся за то, что причинили вам…неудобства.
Мужчина делает такое проникновенно-искреннее лицо, что я сразу же подозреваю его в том, что эта сволочь чего-то не договаривает. Что изменилось? Они должны были напасть на меня, но вместо этого расшаркиваются и раскланиваются. Что это такое?
А может результат того, что я послал письмо Леграсу? Тайная служба — неужели она, при ее неограниченном ресурсе, не может найти каких-то там сектантов? Ну ладно — не может. Вон, главарей триад всю жизнь ищут, и никак не находят. Но я не удивлюсь, если государство еще и использует этих убийц в своих целях! Для спецслужб нет ничего святого. Во главе угла у них — достижение цели любой ценой.
За Соней сходил паренек лет двадцати — длинный, с унылой физиономией, и неожиданно внимательными, живыми глазами. Я заметил, как он обшаривал меня взглядом, остановив его на рукавах камзола, где я спрятал два коротких обоюдоострых кинжала, наточенных до остроты бритвы. Остались еще с той поры, когда я был «Охотником» на улицах столицы и вычищал с нее всякую дрянь. Юридическим языком говоря, занимался «внесудебными расправами». Интересно, помнят они меня, шпанюки? Те, кому не «посчастливилось» со мной встретиться? Спокойно выходят на свой промысел, или опасаются нападать на одиноких прохожих, особенно на девушек?
Сонька выглядела не очень хорошо. Бледная, на груди и животе царапины, синяки на бедрах и скуле. Голая. Раздели до нитки. Оно и понятно — мало ли что может быть спрятано в одежде? Я сам собирался раздеть убийцу, но потом передумал. Моя подружка с трудом передвигала ноги, глаза смотрели куда-то в пространство, будто ничего не видели вокруг. Ощущение — ее опоили наркотой.
— Почему она избита? Почему так двигается? — задал я риторические вопросы, на которые опять же не ожидал услышать ответы, сам при этом прикидывая план действий.
— Девушка активно сопротивлялась — подал голос парень с унылой рожей завзятого ботана — Мы едва ее удержали. Она очень сильная и ловкая. Потому пришлось дать ей успокоительное снадобье. Не беспокойтесь — над ней не было никакого насилия. Мы презираем насилие ради удовлетворения похоти.
Ага, сучары…а насилие ради достижения цели? Ради того, чтобы растоптать достоинство, превратить женщину в подстилку, которая готова на все? Знаю, как работают тайные службы и всяческие такие…гады, в общем. Там, где начинаются тайные службы, мораль и человечность заканчиваются.