Есть. Готово. Теперь закрепить нить, чтобы она торчала из ауры.
— Анна, подойди! — командую призраку, и образ девушки приближается ко мне на расстояние вытянутой руки. Замираю, в последний раз смотрю в лицо покойницы, запоминая, впитывая в себя ее внешность. Ну…так, на всякий случай. Есть одна мыслишка на этот счет.
Призрак терпеливо ждет, но я чувствую проскальзывающее в ауре покойницы нетерпение. Понятное дело — походи-ка ты мертвым сгустком информации, помечтай о живом теле! Молчит. Все поняла, да. Но у призраков эмоции совсем другие. Нечеловеческие. Есть они, конечно, но…сгусток информации, сгусток энергии не может страдать и смеяться так, как живой человек. Аксиома.
Итак, начинаем! Касаюсь того, что когда-то было человеком. Осторожно-осторожно касаюсь, представляю, что к этому «пальцу» цепляется часть ауры-оболочки, как бы прилипает к нему. Тяну к себе…хоп! Есть ниточка! Соединяю нить ауры тела, лежащего на кровати, и эту нить… Может показалось, а может и в самом деле — но в воздухе будто зазвенела струна. Обе нити стали единым целым, и…хоп! Анну втянуло в тело!
Девушка судорожно вздохнула, закашлялась, выплевывая кровавые сгустки. Легкое задето. Было — задето. Вылечил. Но сгустки-то никуда не делись!
— Как чувствуешь себя? — спрашиваю, а самого неудержимо тянет усесться на кровать. Сажусь — Помнишь, что случилось? Осталась память?
— Помню… — тихо отвечает Анна, и с натугой садится, опираясь руками — Он сзади подкрался. Схватил, затащил. Потом издевался. И убил.
Я молча кивнул. Что еще сказать? Ну что я могу сказать? Бедная девочка…только-только начала жить!
— Что дальше? — Анна опустила взгляд, потрогала груди, почему-то зажала в пальцах левый сосок — сжала, покрутила, тихо ойкнула. Потому посмотрела на меня, недоверчиво помотала головой:
— О Создатель! Как приятно…чувствовать боль! Просто — чувствовать! Начинаешь понимать, что потеряла, только…снова обретя.
Анна посмотрела на меня, и видимо поняла:
— Прости…мне очень жаль. Она была хорошей девочкой. Очень хорошей. И знаешь…она ведь тебя любила. Да, на самом деле!
— И зачем тогда пряталась? — спросил я опустошенно, глядя в пространство и думая ни о чем, и обо всем сразу. Как-то все навалилось…хочется забиться в тихий уголок, и сидеть там, не вылезая наружу — неделю, две, три…а потом начать выглядывать.
— Ей девушки твои сказали, чтобы не подходила к тебе. Сказали, что изобьют ее, если еще раз запрыгнет к тебе в постель. Что ты принадлежишь им, и…
— Принадлежу?! — меня затопила ярость — Сучки! Ну, я им задам! А ты почему молчала?