— А чего там слушать? — мысленно ответил я — Ясное дело, о чем. Женщина убеждает не убивать нас сразу, мужчина боится, что мы ускользнем, потому хочет завалить нас сходу.
— Примерно так — шелестит призрак — Что мне делать?
— Следи за домом, докладывай о передвижении наемников — если таковое будет. В общем — бди!
— Они здесь — говорю я Анне, и та замирает, закусив губу. Ее буквально трясет от возбуждения, а еще…наверное от страха. Знает папашу, он всегда отличался буйным нравом. Может и на месте завалить — просто кулаком прибить. Со слов Анны — он гвоздь ладонью в доску вгонял, и статер двумя пальцами складывал пополам.
— Готовься, и ничего пока не делай — говорю я, и тянусь за лютней. Главное, чтобы лютню не повредили, уж очень я не хочу ее потерять! Нравится она мне…волшебный голос.
Пристроил лютню на колене, запел. Вначале спел «Сагу о наемниках» — так, для разогрева. Потом — песню про девушку, мечтающую о том, чтобы ее увез принц. Анна удивленно глядела на меня — этой песни она еще не слышала. Спел еще пару песен, и только тогда перешел к песне-ключу, которую написал для этой встречи. Песню про погибшую девочку.
А когда закончил петь, спокойно положил лютню в футляр и откинувшись на спинку стула, стал ждать.
Ждать долго не пришлось. Те, с кем мы должны были встретиться, появились на веранде через минуту после того, как я защелкнул посеребренные замки футляра. Огромный плечистый мужчина, ростом даже выше меня и точно шире в плечах, и женщина, в которой можно было увидеть Анну…если хорошо присмотреться. На виде ей было за сорок, примерно под пятьдесят, но я знал, что матери Анны гораздо больше. Они с мужем почти ровесники.
Про таких как мать Анны на Земле принято говорить: «Со следами былой красоты». Но в данном случае совершенно не точно. Бывают такие женщины, которые прекрасны в любом возрасте — даже поседевшие и осунувшиеся от горя. Есть в ней что-то неуловимое, то, что всегда привлекает мужчин. Взгляд? Точеный профиль? Гордая аристократическая осанка? Это все вместе — и еще что-то.
Эту женщину бабушкой точно не назовешь — как и «мою» бабульку, которая при желании еще может ого-го как соблазнить! Вернее — бабушку того, кто раньше жил в этом теле.
Паре указали на нас, и родители Анны сразу подошли, упершись в нас внимательными и подозрительными взглядами.
— Разрешите присесть? — спросил мужчина, под ногами которого прогибались доски (Ох, и здоров же!), и не дожидаясь ответа сел за столик напротив нас — предварительно усадив свою спутницу. Сели оба, и смотрят на нас внимательно, выжидающе.