– Фигура вроде ничего… – призадумался я. – Но не всем понравится: длинноногая, но худая. А насчет лица трудно сказать. Оно у нее все кровью залито.
– Не понял?! Кто это ее обидел?!
– Да похоже на то, что кровь чужая. У нее в каждой руке по мечу. Один явно у кого-то отобрала, неблагородный клинок, второй нормальный. И оба залиты по рукоятки. Даже ошметки к металлу прикипели. Похоже, по пути в школу она кого-то на фарш порубила. Я бы даже сказал, что не одного, а нескольких. Такое бывает, когда рубятся серьезно в ограниченном пространстве.
– Да ну, хрень какая-то, – почему-то обиделся Паксус. – Я серьезно про милашек спрашиваю, а ты мне какие-то ужасы в ответ. Кровь, мечи, рубка… Девушки – это ведь так прекрасно, не надо их к такому приплетать. Я вот по пути троих видел. Слов нет, чтобы описать. У всех идеальное сочетание.
– В каком смысле идеальное? – заинтересовался Ашшот. – Что, сильно красивые?
Паксус покачал головой:
– Нет, мой друг, они не красивые, они именно прекрасные. Прекраснее трудно представить. Я же говорю, сочетание идеальное: к качественному телу прикреплена отличная голова. У всех троих. Ничего плохого не скажешь ни про одну. Представляете?
– Прям у всех все хорошо? – уточнил здоровяк.
– В том-то и дело. Одна с волосами цвета полированного лунного металла. Можешь себе такое представить? И грудь просто нечто. Ее холмики так сильно натянули одежду, что та почти лопнула. Ты такое представляешь?
– Наверное, из старших. Не первая попытка, – логично заметил Тсас, предполагая, что ученицы начального допустимого возраста вряд ли способны похвастать столь пышными формами.
– А остальные какие? – спросил Ашшот.
Тема здоровяка явно заинтересовала.
– Остальные тоже ничего, но как бы это сказать… Они попроще. Одна черненькая, так себе. Но вторая… Скажу тебе, я всяких видел, но таких, как она, за всю жизнь…
И Паксуса, что называется, понесло. Минута за минутой он рассказывал детали своей биографии, выбирая из нее исключительно пикантные моменты, полностью игнорируя все прочее. Моментов было столько, что не всякий старик похвастается. И это объяснимо, ведь сосед уверял, что уже с десяти лет прохода прислуге не давал, а к двенадцати крестьяне начали прятать от него дочерей, внучек и бабушек. При этом он не придерживался даже намека на хронологию. После рассказа о неудачной попытке устроить ночь любви одновременно с немолодой служанкой и парой ее дочерей, тут же переключился на историю, как, будучи почти четырех лет от роду, услышал в конюшне необычные звуки. И случилось это после того, как туда воровато пробрался конюх в сопровождении кухарки. Мол, именно в тот день впервые узнал о существовании весьма интересной стороны человеческих взаимоотношений, и это знание полностью перевернуло его жизнь.